– Зато вы можете быть объективны, вам не будут мешать чувства, и это может быть важно, потому что как нельзя лучше поможет понять себя.
– Уверена, вы теперь понимаете, почему я просила именно вас проводить меня.
– Вы действительно так считаете?
Рив остановился у двери с красивым резным орнаментом.
– Знаете, совсем недавно я думала, что не хочу рядом с собой незнакомых людей. Посторонних в своей жизни. А теперь все изменилось. Не испытывая ко мне никаких родственных чувств, вы ничего не ждете от меня. Вы смотрите на меня без предубеждения и можете быть прагматичны и объективны.
Он близко видел перед собой ее лицо в слабо освещенном коридоре и думал, что невозможно оставаться равнодушным и бесстрастным. Но сейчас не время и не место, чтобы сказать ей об этом.
– Внизу вы показались мне напуганной.
Она, откинув назад голову, прямо встретила его внимательный взгляд.
– Вы правы.
– Значит, вы приняли предложение и решили мне доверять?
– Нет. – Ее улыбка напомнила ту юную очаровательную девушку с бриллиантовой диадемой в волосах. – В моей ситуации я никому не могу доверять.
Рива покоряло даже не очарование, а внутренняя сила, скрывавшаяся под внешней девичьей хрупкостью.
– Тогда что же вы решили?
Габриеле импонировала его внешность, невозможно было остаться равнодушной к настоящей мужской притягательности, но больше всего ей нравилась его спокойная уверенность в себе.
– Вы мне не нужны как полицейский, Рив, – ответила она. – Мне подходит, что мы с вами едва знакомы, присутствие рядом незнакомца для меня лучше всего в данной ситуации. А поскольку отец настаивает, чтобы вы были моим телохранителем, мы можем заключить соглашение.
– Какого рода?
– Я не хочу все время быть под опекой родных. Мне она сейчас в тягость. Вы понимаете. И вы можете стать буфером между мной и…
– Вашей семьей?
Габриела прикрыла глаза, пальцы сжали белую сумочку.
– Вы сказали это за меня. Я не хотела быть резкой.
Рив должен быть доволен таким договором.
– Ну что ж, у вас есть право на временное сохранение дистанции.
– От меня хотят понимания, подгоняют, и я это чувствую, мне трудно соответствовать. Так это моя комната?
Габриела выглядела в эту минуту такой потерянной, что захотелось ее утешить, но Рив понимал: это последнее, что она ждет от него.
– Да.
– Вы сочтете меня трусихой, если я попрошу вас войти вместе со мной? Я боюсь.
Вместо ответа, он открыл дверь и вошел первым.
Она проследовала за ним и огляделась. Итак, она предпочитает пастельные тона. Маленькая гостиная оказалась очаровательной, без глупых кружевных занавесок, ненужных безделушек. Несмотря на их отсутствие, комната выглядела очень женственно. С облегчением мелькнула мысль, что в той жизни, которую не помнила, она была настоящей женщиной, и, возможно, ей удастся полюбить ту Габриелу.
