Рабочие фонари на скате левого борта освещали группу солдат и техников, полностью поглощенных игрой в покер на шестерых игроков.
– Открываемся, – предложил один из них.
– А! – с насмешливым отвращением в голосе сказал другой, со значком старшего сержанта-техника на рукаве. – У меня всего две пары.
– Смотрите и плачьте, парни! – открываясь, воскликнул первый. – «Фул хаус»!
– Я пас, – произнес еще один, кидая карты на пол.
– Я тоже.
– Черт возьми, вот это везение!
– Твоя взяла!
– Ха! Обожаю! – Мужчина с «фулхаусом» начал сгребать к себе маленькие кучки банкнот. – Идите ко мне, детки!
– Постой-ка, Уиллард, – сказал старший сержант, нехорошо усмехаясь, – я сказал, что у меня две пары.
– Черт, сержант, – ответил Уиллард, взглянув на него, – «фул хаус» бьет несчастные две пары в любой день недели!
– Но не тогда, когда у меня одна пара валетов вместе с другой парой валетов!
Уиллард застонал и бросил деньги. Сержант начал собирать свой выигрыш, злорадно усмехаясь.
– Надеюсь, я не прервал ничего слишком важного, – спокойно заговорил Донал, подойдя к краю освещенного пятна.
– Какого черта… – начал было Уиллард, но тут он заметил знаки отличия на воротничке Донала, и его глаза расширились. – Рота! – выкрикнул он. – Равняйсь!
Группа выстроилась по стойке «смирно», лишь некоторые слегка задержались, лихорадочно подхватывая с пола банкноты Конфедерации. В ангаре неожиданно воцарилась тишина, нарушаемая только мягким звуком человеческого дыхания. Донал вышел на свет; вся рота смотрела в разных направлениях, стоя по стойке «смирно», застыв на месте, как будто боясь сделать хоть одно движение.
– Меня зовут лейтенант Донал Рагнор, – медленно сказал он, переводя взгляд с одного лица на другое и читая на них различные эмоции – страх, удивление… негодование.
В группе было шестнадцать человек – одиннадцать мужчин и пять женщин, – некоторые в засаленной рабочей одежде, другие в шортах военного образца и футболках, трое вообще в гражданской одежде. Рассматривая лица подчиненных, Донал также отметил не по уставу длинные волосы и ювелирные украшения. На груди расстегнутой рабочей блузы Уилларда болтался большой египетский крест на цепочке. Вырез выцветшей оливковой футболки одной из женщин открывал значительно большую часть ее груди, нежели позволял воинский устав. В ушах некоторых мужчин висели модные в этом сезоне среди молодежи Кинкэйда позвякивающие сережки.
– Я назначен командиром этой пары Марк XXIV, – продолжил он. – Как я понимаю, это моя рота техобслуживания.
