— Приди с ней вагар, тебе пришлось бы поработать по-настоящему, — укоризненно сказал маг. — А кроме того, девчонка — не пища. Ты помнишь о нашем уговоре?
— Но я голодна! Слушай, Алчущий, так дело не пойдет! Ты не предупредил меня, что пища будет такой быстрой и вооруженной, а теперь еще и хочешь забрать ее? Я не ловлю, чтобы потом отпускать!
— Да все я про тебя знаю, — раздраженно сказал Джинган. — Знаю, что ты магхар с южных Проклятых земель. Что живешь тут много лет под личиной старой пряхи, а сама шпионишь для Алчущих, заманивая и убивая по их приказу…
— И ничего от вас взамен не получаю, кроме пищи, — а ты и ее хочешь отнять!
— Потише, паучиха! — угрожающе сказал маг. — И как ты прожила тут столько лет, если до сих пор не научилась сдерживать свой голод?
Женщина-магхар вдруг распахнула свои черные одеяния, расправила прижатые к бокам конечности и заняла всю комнату — от пола до потолка. Всякое подобие человека было утрачено, остался только отвратительный монстр.
— Намекаешь, что выдашь меня властям? — раздалось шипение откуда-то сверху.
Джинган отступил, поднимая руки.
— Ну, старушка, успокойся! Что ты расшумелась? Мы еще не раз пригодимся друг другу. Считай меня своим должником. А я постараюсь поскорее подвести тебе хорошую пищу…
Существо, недовольно шипя, вновь приняло подобие человеческого облика. Джинган мысленно перевел дух. Он наклонился к Инги и принялся засовывать ее в загодя припасенный мешок, стараясь не касаться голыми руками клейких нитей.
— Еще вопросик, — обернулся он в дверях. — Ты ее не кусала, надеюсь?
— Если бы я ее куснула, она была бы сейчас вкусным мясным желе в тонкой кожице. Она просто парализована. Когда паутина высохнет, просто разрежь ее — и через пару дней девчонка очнется. Может быть, — мстительно добавила старуха. — А если хочешь ее куда-нибудь отвезти, так вези нераспечатанной — в коконе она пробудет свеженькой еще месяца два…
Джинган хмыкнул, взвалил мешок на плечо и вышел.
Старуха, сгорбившись, стояла посреди комнаты и слушала, как он бормочет под нос проклятия узкой, крутой лестнице. Дождавшись, когда хлопнула дверь, она подошла к масляному светильнику, что горел на столе, достала из рукава исписанную тайдуанскими знаками полоску бумаги и сожгла ее.
Когда полоска полностью превратилась в пепел, воздух в середине комнаты завибрировал и озарился бледным холодным светом, как будто сквозь крышу в комнату заглянула луна. Постепенно в столпе света проступило плоское морщинистое лицо.
