— Возможно, теперь ты захочешь открыть дверь, Эви, — насмешливо протянул он, отступая. — Твоей команде будет интересно, что так надолго удерживало тебя от работы.
Эви отошла в сторону, чтобы дать Финну пройти, ее сердце по-прежнему отскакивало от грудной клетки, когда она послала ему воинственный взгляд:
— Катись в ад, Финн.
Он лениво погладил ее по щеке, когда проходил мимо.
— Бывал там и уже давно выбросил футболку с логотипом, — сказал он и ушел.
— Что не дает покоя Финну последнее время? — спросила одна из дежурных медсестер Джули у Эви, когда они убирали одну из палат, после того как пациента перевели в интенсивную терапию. — Он бродил по больнице, как медведь с больной головой.
Эви стянула перчатки и выбросила их в корзину.
— Понятия не имею, — ответила она. — Он всегда очень замкнут в себе.
Вдруг сквозь занавески другой палаты просунулась голова еще одной медсестры, которая работала с Финном чуть раньше.
— Все потому, что у него и правда болит голова, — вмешалась она. — Я видела, как он принял две таблетки парацетамола перед уходом. Имейте в виду, мы скоро все тут заработаем мигрень. Пациенты в приемной стоят в очереди в три ряда, а кроватей совсем не осталось.
Эви нахмурилась:
— У Финна болела голова?
Медсестра кивнула:
— Он заметил, что я наблюдала, как он принимал обезболивающее, и сказал, что борется с мигренью.
Эви выдохнула и впилась зубами в нижнюю губу:
— Он должен был об этом сказать…
Джули фыркнула, складывая постельное белье:
— Ага, именно так Финн обычно и поступает.
Эви сняла стетоскоп и потеребила резиновые трубки между пальцев. Финн показался ей особенно сварливым сегодня. И она излила на него весь свой гнев. Если у него и вправду была мигрень, то неудивительно, что он сорвался на младшую медсестру. И еще ему пришлось отправиться с мистером Ридом в операционную. В таком состоянии это стало для него настоящим кошмаром.
Эви взглянула на часы. Ее смена почти закончилась. Было уже довольно поздно, но не настолько, чтобы не навестить кое-кого.
Свет в пентхаусе Финна был включен. Эви убедилась в этом, прежде чем постучать, но, казалось, прошла пара десятилетий, прежде чем он ответил.
Дверь распахнулась, и Финн нахмурился, увидев ее.
— Что тебе нужно?
— Как твоя головная боль? — спросила она.
Он нахмурился еще сильнее:
— Какая еще боль?
— Головная боль, которая заставила тебя вести себя по-хамски в отделении неотложки сегодня вечером, — ответила она.
Его рука соскользнула с косяка, и он провел ею по волосам.
