— Ты все еще здесь?
— Ей лучше?
— Да. — Лэйни пошла по коридору, и Далтон последовал за ней. — Я понимаю, что ты очень удивлен ее состоянием. Иногда при виде чего-нибудь знакомого она приходит в крайнее возбуждение. Здесь есть неплохое кафе — хочешь чего-нибудь? Я бы…
— Выпьем?
— Я хотела предложить кофе.
Они молча пошли вниз.
— Кофе мог бы быть и покрепче, но в общем весьма не плох.
— Часто его пьешь?
— Достаточно.
— И часто с ней такое бывает? — полюбопытствовал Далтон, наливая себе кофе.
— Ну до такого она редко доходит. К счастью, здесь знают, как ее успокоить, а то в первый раз я по-настоящему запаниковала.
— А из-за чего обычно бывают такие приступы? Если не считать представших перед ней демонов из прошлого?
Лэйни картинно содрогнулась и от души насыпала себе сахару.
— Не принимай на свой счет.
— Постараюсь.
— Мне жаль, что все так получилось.
— Не стоит извиняться, ты ведь ни в чем не виновата. Она серьезно больна, и ты не могла знать, что она так на меня отреагирует.
Лэйни слегка покачала головой, взяла салфетку, заботливо обернула чашку, помешала кофе соломинкой. Она проделала все это так серьезно, что Далтон уловил в ее движениях чувство вины.
— Наверное, — вздохнула Лэйни и выкинула соломинку. — Хотя нет, я знала, должна была знать, у нее сегодня не лучший день, так что мне следовало ожидать чего-то подобного. Иногда, в хорошие дни, она почти полностью приходит в себя, расхаживает по палате и жалуется, что я редко ее навещаю или что здесь плохо убираются. А в самые плохие дни она иногда даже не замечает моего присутствия.
— А в такие дни, как сегодняшний?
— А в такие дни она путает прошлое с настоящим, — ответила Лэйни, избегая его взгляда и поигрывая концом салфетки. — Волнуется, что-то говорит, но в ее словах почти никогда нет смысла, а временами даже перестает меня узнавать и обижается, если я зову ее бабушкой, ведь она забывает, что у нее есть внучка. Или, как сегодня, называет меня Элэйной.
— А тебя разве не Элэйной зовут?
— Да, но меня так никто никогда не называл, так звали ее сестру. Нельзя было тебя сегодня к ней пускать, в такие дни она слишком уязвима.
Вот только, на взгляд Далтона, слишком уязвимой сейчас была сама Лэйни, а ведь из нее обычно так и била энергия, готовая снести все на своем пути. Сейчас же она казалась невероятно хрупкой и слабой. Далтон как-то слышал, что если дотронуться до крыльев бабочки, то она никогда уже не сможет летать, и, глядя на Лэйни, он отчего-то вспомнил эти слова. Может, именно поэтому он не потянулся к ней, хотя ему безумно хотелось ее обнять и утешить, почти так же сильно, как и поцеловать.
