(дзэнская метафизическая мудрость-интуиция) и махапраджня (Великая или Абсолютная Мудрость), и мастер безучастно отвечает ему:
— Падает снег и все окутано туманом.
Монах промолчал.
— Ты понимаешь? — спросил мастер.
— Нет, не понимаю.
Тогда мастер сочинил для него стихотворение:
Махапраджня
Не имеет ни начала, ни конца.
Если ты не понимаешь,
Дует холодный ветер и падает снег.[8]
Монах пытается понять вместо того, чтобы пытаться увидеть. На первый взгляд загадочные и таинственные высказывания дзэн становятся намного понятнее, когда мы смотрим на них в контексте буддистской «полноты внимания» (mindfulness). Это внимание, в своем элементарном виде, есть «простое осознание», которое видит наличествующее и не сопровождает его комментариями, интерпретациями, суждениями и выводами. Оно просто видит. Обучение такому видению является основной целью буддистской медитации.[9]
Когда человек достигает состояния, в котором рациональное понимание больше ничем не может ему помочь, это не трагедия, а напоминание о том, что нужно прекратить думать и начать видеть. Ничего не нужно объяснять — достаточно лишь проснуться.
— Я нахожусь подле вас уже давно, — сказал ученик мастеру, — но все же я не понимаю вас. Почему это так?
— Там, где ты не понимаешь, есть место для понимания, — ответил мастер.
— Как понимание возможно там, где оно невозможно?
— Корова родила слонёнка; облака пыли поднимаются над океаном.[10]
Выражаясь на более техническом языке и поэтому более понятно для нас, Судзуки говорит: «Праджня есть чистое действие, чистое переживание... Она обладает явно выраженной трансцендентной составляющей... но она не рациональна... Для нее характерна непосредственность... Ее следует отождествить с обычной интуицией... но, в случае праджни, интуиция не имеет объекта... Ее объект не является концепцией, полученной в ходе последовательного логического анализа; она — не это и не то; она не пытается соотнести себя с тем или иным объектом». [11] Поэтому, делает вывод доктор Судзуки, праджня-интуиция отлична от «той интуиции, которая обычно проявляется у нас в ходе религиозных и философских дискуссий». Ведь объектом философской интуиции есть Бог или Абсолют, а «проблеск такой интуиции считается полным, когда имеет место отождествление субъекта и объекта».[12]
Здесь не место обсуждать этот очень интересный и сложный вопрос. Давайте отметим только, что ни в коей мере не очевидно, что религиозная и мистическая интуиция всегда видит Бога «своим объектом». Так, Судзуки подтверждает это мнение тем, что мистические интуиции Экхарта также есть
