Исиоло было не только резиденцией администрации Северной пограничной провинции, но и воротами в эту провинцию. Поперек дороги был установлен шлагбаум, проезд за который разрешался лишь по специальным пропускам. Через несколько сотен метров от него дорога раздваивалась: одна вела через Марсабит в Эфиопию, другая — через Ваджир в Сомали. Это были единственные дороги, пригодные для машин в полупустынной местности. Деревянный шлагбаум казался мне не столько препятствием на пути нарушителей, сколько границей между цивилизованной жизнью и дикой, величественной природой. Я была преисполнена решимости когда-нибудь поехать далеко за горы, видневшиеся на горизонте.
Итак, упаковав вещи, я отправилась в почти трехсоткилометровую поездку с Рисами в Марсабит. Дорога шла параллельно горной цепи Матьюс, пока мы не достигли пустыни Каисут. Здесь наши грузовики с некоторыми затруднениями преодолели русла нескольких пересохших рек и затем поднялись по склонам Марсабита, направляясь в сторону леса. Его северный склон был усеян множеством вулканических конусов. Самая высокая гора немногим превышала 1200 метров, но она представляла собой первое препятствие на пути муссона с побережья, и поэтому верхние склоны гор получали достаточно влаги для развития пышной растительности. В лесу был густой подлесок, и с каждого дерева свисали мохнатые полотнища серых лишайников.
Небольшой родник в глубине леса служил единственным постоянным источником воды, которая каскадом спадала со скал, образуя внизу небольшое озерко. Оно давало жизнь и людям и животным. Здесь, на одной из возвышенностей близ леса, чета Рис построила два бревенчатых домика, где и проводила те несколько самых жарких месяцев, когда покидала Исиоло.
Пространства пустыни, простирающиеся к северу и далеко в сторону озера Рудольф, были настолько обширными, что мне хотелось бы иметь крылья, чтобы их обследовать. Когда мы уже разместились, я вышла размяться после долгой дороги, по лишь я вернулась, Джеральд спросил, где я была. Я показала в сторону темной линии внизу на равнине и обронила: «У тон проселочной дороги». «Та дорога, — улыбаясь, ответил он, — основная дорога к Мояле, передовому посту на границе с Эфиопией, примерно в ста шестидесяти километрах отсюда».
Как и было условлено, я старалась помогать управляться с детьми; первое, что надо было сделать, — это погулять с ними рано утром, пока готовился завтрак. После завтрака с детьми занималась Алис, а я рисовала цветы, согревая коченеющие пальцы о лежащую на коленях грелку. Окропленные весенней росой, цветы, которых здесь росло великое множество, были особенно красивы.
