— Любопытно узнать, — сказал граф, — откуда он сам их берет. Будучи студентом, я увлекался препарированием и вскрыл немало жаб, но мне так и не удалось найти в их мозге этот удивительный защитный камень, прозванный «жабьим», который, как утверждают, должен находиться именно там. Что касается рога единорога, то вот что я вам скажу: я объехал весь мир, и я убежден, что единорог — это мифологическое животное, вымышленное, проще говоря, в природе не существующее.
— Есть вещи, о которых нельзя судить с уверенностью, мессир граф. Необходимо оставить место тайне и не заявлять, будто знаешь все.
— Лично для меня остается тайной то, — медленно произнес граф, — как человек вашего ума может всерьез верить таким… выдумкам…
«Боже, — подумала Анжелика, — я еще никогда не слышала, чтобы со служителем церкви, да еще самим архиепископом, разговаривали так вызывающе!»
Она по очереди смотрела то на одного, то на другого собеседника, взгляды которых скрестились. Муж первым заметил, как сильно она взволнована, и улыбнулся ей. Улыбка причудливо сморщила его лицо, но зато явила белоснежные зубы.
— Простите, мадам, что мы затеяли спор в вашем присутствии… Монсеньор и я — давние враги.
— Я никого не считаю своим врагом! — возмущенно воскликнул архиепископ. — Что вы знаете о милосердии, которое живет в сердце у каждого слуги Божьего? Если вы меня ненавидите, то у меня нет к вам ненависти. Но я беспокоюсь о вас, как беспокоится пастырь о заблудшей овце. И если вы не прислушаетесь к моим словам, то я сумею отделить зерна от плевел.
— О! — воскликнул граф де Пейрак с каким-то пугающим смехом. — Вы истинный наследник Фолькета[13], этого епископа и соратника ужасного Симона де Монфора[14], который возводил костры для альбигойцев и сжег дотла утонченную цивилизацию Аквитании! Прошло уже четыре столетия, как Лангедок оплакивает разрушенное варварами великолепие и трепещет от рассказов о пережитых ужасах. Я потомок древнейшего тулузского рода, во мне течет кровь лигуров и вестготов[15], и я содрогаюсь, когда смотрю в ваши голубые глаза северянина. Вы — наследник Фолькета и потомок тех грубых варваров, что насадили здесь у нас нетерпимость и фанатизм, — вот что я читаю в ваших глазах!
— Моя семья одна из древнейших в Лангедоке! — поднимаясь, вскричал архиепископ с таким сильным южным акцентом, что Анжелика с трудом разобрала слова. — Вы же прекрасно знаете, наглое чудовище, что половина Тулузы принадлежит мне по наследству. Уже века мы владеем тулузскими фьефами
