а) Среди богословов всех конфессий и деноминаций растет озабоченность тем, что учение о Троице перестало быть значимым для жизни обычных христиан: молитва, благочестие, духовность и т. д. кажутся совершенно не затрагиваемыми этим учением для большинства христиан. Если спросить обычного мирянина, есть ли для него разница в том, обращены его молитвы к Святой Троице или, например, только ко Христу, то возникнет путаница, волнение, если попросту не прозвучит в ответ короткое " никакой разницы». Если перейти на уровень богословов, то можно наблюдать похожую ситуацию. Было время в Древней Церквиви, когда для всех было бесспорно, что евхаристические молитвы (евхаристическая анафора или канон) обращены только к Отцу, тогда как в других службах, за пределами Евхаристии, молитвы будут обращены к Сыну или Святому Духу[169]. Этим литургическим различиям придавалось очень глубокое значение, к чему мы позднее вернемся[170]. Сегодня мало кто даже заметит эти различия. Многие , если не все православные епи скопы и священники удивляются, когда я указываю им на то, что они не должны обращаться во время евхаристической анафоры к иконе Христа, поскольку эта молитва адресована Отцу. Они отвечают:«Какая разница?», или «Это второстепенные детали», или «Бог един, и Христос имеет в себе полноту Божества». Это отсутствие даже подозрения, что в различии Лиц есть четкая определенность, которая не должна затемняться единством Божества, характеризует нерелевантность тринитарного богословия для литургии Церкви[171].
Похожие явления наблюдаются и в сфере благочестия и мистики . Существует тенденция к мистицизму у многих христиан , которые или обращают свою душу либо к установлению личных отношений с Иисусом, в особенности с его человеческой природой — разновидность Хри–сто–монистического благочестия[172]> — или же, например, вовлекают свою душу в своего рода погружение в само существо Божества, т. е. своеобразное растворение самости в любви к Божественному[173]. В обоих случаях Троица несущественна. Можно быть «духовным» христианином, даже не задумываясь об этом.
б) Возрастает необходимость соотнести тринитарную модель бытия с| человеческой
личностью. В этом отношении сделано чрезвычайно мало, если вообще хоть что–нибудь
сделано. При этом само понятие личность является привычным в социологии[174] и
положительным идеалом гуманизма, как религиозного, так и атеистического. Без
исследования учения о Троице мы не можем соотнести богословие с глубинными
