Я чувствовал себя так, как будто бы меня нет на земле, а нахожусь я — на небе!
Как–то ночью было всенощное бдение в кириаконе, соборном храме Святой Троицы, — рассказывал старец Порфирий — Был панигер престольный праздник нашего скита. С вечера старцы мои ушли в церковь, а меня оставили в келий спать. Это было в первые дни после моего приезда. Я был мал, и они, наверное, подумали, что я не выдержу до утра, когда закончится бдение.
После полуночи приходит отец, Иоанникий и будит меня.
— Проснись, — говорит мне, — одевайся, пойдем в церковь.
Я тут же собрался. Через три минуты мы подошли к церкви Святой Троицы. Он пропустил меня вперед. Я впервые вошел внутрь храма и растерялся! Церковь была полна монахов, молящихся с благоговением и вниманием. Паникадила освещали все — иконы на стенах, на аналоях.
Все сияло. Горели лампадки, благоухал ладан, звучали умилительные псалмопения в неземной красоте ночи. Меня охватили благоговейный трепет и страх. У меня было ощущение, что я нахожусь не на земле, а на небе. Отец Иоанникий сделал мне знак, чтобы я прошел вперед и приложился к иконам. Но я не мог тронуться с места.
— Держи меня, держи меня! — начал я взывать. — Я боюсь!
Он взял меня за руку, и я, крепко схватившись за него, прошел вперед и приложился к иконам. Это был мой первый опыт, оставивший во мне глубокий след. Никогда не забуду этого!!!
Впоследствии об этом старец Порфирий вспоминал часто.
Немногое время мне понадобилось для того, чтобы миновать первое искушение
Я был очень радостным и воодушевленным от своей жизни на Святой Горе, — говорил старец Порфирий. — Но некоторое время, вначале, у меня было искушение. Я начал думать о своих родителях, начал болеть душой за нех, жалеть их, так как они не знали, где я нахожусь. Думал и о своем двоюродном брате, ровеснике.
Во мне родилось желание поехать ненадолго в свою деревню и привезти брата на Святую Гору, чтобы и он проводил здесь такую же прекрасную жизнь. Я чувствовал, что обязан привести его ко Христу. Я ничего не говорил своему старцу. Но стал тосковать, потерял аппетит, лицо мое пожелтело.
Старец, заметил это. Как–то он подзывает меня и спрашивает с любовью:
— Что за помыслы у тебя, детка? Что с тобой происходит?
Тогда я ему просто все рассказал. Но этого было достаточно, я освободился! Искушение прошло. Снова появился аппетит и радостью переполнилось мое сердце.
Я продолжал послушание своим старцам. Лицо мое просияло, я похорошел и стал более красивым. Тогда как раньше был худощавым. Теперь же лицо мое стало ангельским. Как я это увидел? Пошел как–то к старцу, а солнце било в его окно, и получилось зеркало. Когда я увидел свое лицо, то подумал про себя; «Ого! Как изменила меня благодать». Прежде я думал о родителях, и эти мысли мучили меня.
