Этому я научился на Святой Горе. То есть я не могу огорчать другого, потому что с юного возраста научился послушанию. Так я совершал и ошибки в своей жизни. То есть когда я вижу, что кто–нибудь огорчается, понуждает меня и просит, чтобы я сделал или сказал что–либо, я жалею его и делаю, даже если не хочу.
Я видел смерть, которая косила людей ежедневно. Я делился с больными просфорами и всем, что мне приносили. Их душевная боль подталкивала меня к состраданию. Даром прозорливости я видел глубины их душ. Я молился о тех, кто приходил ко мне и рассказывал о своей телесной болезни. Это побуждало меня к изучению. Видя больной член тела, я хотел узнать его научное название и ту роль, которую играют все органы тела: печень, поджелудочная железа и другие члены. Поэтому я купил книги по медицине, анатомии, физиологии и тому подобном, чтобы изучить это и быть информированным. Для лучшего образования некоторое время я посещал аудиторные занятия на медицинском факультете. Такая любознательность у меня была ко всему. Я все хотел узнать во всей глубине и широте. Если я шел на какой–нибудь завод, я хотел узнать во всех подробностях о том, как он работает. Если посещал музей, то часами интересовался скульптурой. Я вам расскажу один случай.
В первое время моего назначения туда мне было суждено испытать искушение, которое мне тогда показалось очень большим…
Но я вам еще не рассказал о том, что в первое время моего назначения туда мне было суждено испытать великое искушение…
Но Бог помог мне.
В первое воскресенье я с большой радостью пошел служить литургию. Мое желание — трудиться в учреждении — исполнялось. Этот дар послал мне Бог. Но что же случилось! Когда я пошел к началу службы в церковь Святого Герасима, услышал звук граммофона с любовными песнями: «Я люблю тебя, я люблю тебя…» — и так далее. Продолжаю службу… Все то же самое. Я начинаю читать молитвы, служить Божественную литургию. А снаружи — песни.
В церкви полно народу. Я выхожу Царскими вратами и говорю: «Мир всем», — но литургия вся кувырком. Когда я в унынии закончил, потребил Святые Тайны, взял свое облачение, сложил его и тотчас вышел из храма. Напротив церкви был магазин, в котором продавались граммофоны и пластинки к ним. Я вежливо подошел к хозяину магазина господину Курете, так его звали, и попросил его, если это возможно, хотя бы во время Божественной литургии выключать граммофон.
Он мне отвечает:
— Я тоже хочу зарабатывать свой хлеб. То, о чем ты просишь, невозможно. У меня дети, я должен платить аренду.
