Наконец кто-то позвонил, и Вика отстала от подруги, переключившись на телефон. Лера догадалась, что обеспокоенные заказчики предпринимают новую попытку пригласить Вику куда-то. Та изображала нешуточную занятость и отказывалась. Заказчики настаивали. Разговор затягивался, и Вика ушла в другую комнату держать оборону. Лера облегченно вздохнула и быстро дописала отчет. Просматривая письмо перед тем, как отправить, она вспомнила слова Отшельника: никому не доверять. За потоком новой информации она как-то позабыла о них. «Федора и Вику можно вычеркнуть из черного списка, – решила она, – ведь все, что узнала я, совпадает с тем, что рассказали они. И Отшельник отправил меня не в западню, а туда, куда надо. Значит, тоже не враг». Оттого, что можно было успокоиться и никого из ближнего круга не подозревать, стало легче. Оставался Потапыч.
Она отправила письмо и вернулась на кухню. Вика еще говорила по телефону и взмахом руки из комнаты показала, как все это ей надоело. Лера жестами ответила, мол, работа есть работа, ничего не поделаешь, и отправилась варить кофе.
Уютно пристроившись в кресле и прикрыв глаза, она наслаждалась заполнившим кухню ароматом, и память, откликаясь на родной запах, услужливо раскидывала перед ней картины воспоминаний. Не важно, плохих или хороших. Это не имело значения. Ее сумбурная жизнь, преломленная в призме времени, виделась иначе. Она была исполнена какого-то смысла, уже не являлась случайным нагромождением разных событий, произошедших с ней. И сами события больше не казались такими уж случайными, их нужно было только сложить в правильном порядке, чтобы понять, куда они ее вели.
В тот день, когда Лера вернулась в Питер насовсем, бабушка не дала долго предаваться мечтаниям и сразу отправила ее в университет узнавать подробности поступления.
– Сходи и на психологический, глядишь, одумаешься. Все-таки поближе к медицине, – напутствовала она внучку, так и не смирившись с ее желанием изменить семейной профессии.
– Обещаю. – Лере не хотелось объясняться снова.
И она вышла в раскаленный город. Прохожие, мокрые от жары, стремились поскорее спрятаться от палящего солнца. Стены домов, казалось, плавно стекали на мягкий асфальт. Даже Лере, привычной к южному солнцу, было некомфортно в этом вязком зное.
На Васильевском острове она по привычке свернула на Стрелку. Спустившись к самой воде, где воздух сохранял жалкий намек на свежесть, немного перевела дух. По обычаю, заведенному дедом, оглядела «панораму» с севера по часовой стрелке. Петропавловская крепость, облепленная загорающими, выглядела нелепо. Представить, что главный каземат страны со временем превратится в пляж, для жителей века девятнадцатого, наверное, было невозможно. А теперь такое положение вещей никого не удивляет. Пока Лера пыталась разглядеть знакомые очертания в зыбком мареве, грянул полуденный залп, и она заторопилась.
