– Я сяду.
– Нет!
– Я устал, – сказал он. – Я сяду, а ты следи за ним. Только не забывай иногда отводить глаза. Потом я встану, а ты сядешь. Так вот и будем. Возьми. – Он отдал ей часы. – Будем сменяться каждые пятнадцать минут.
– Оно съело Дийка, – прошептала она.
– Да.
– Но что оно такое?
– Не знаю.
– Мне холодно.
– Мне тоже.
– Так обними меня.
– Я уже наобнимался.
Она затихла.
Сидеть было небесным блаженством; не следить за ним – райским наслаждением. Вместо этого он смотрел на Лаверн, удостоверяясь, что она часто отводит взгляд от черноты на воде.
– Что нам делать, Рэнди?
Он подумал.
– Ждать.
Пятнадцать минут истекли, он встал и позволил ей сначала посидеть, а потом полежать полчаса. Потом поднял ее, и она простояла пятнадцать минут. Так они сменяли друг друга. Без четверти десять взошел холодный лунный серп и по воде зазмеилась серебряная дорожка. В половине одиннадцатого раздался пронзительный тоскливый крик, эхом проносясь над водой, и Лаверн испустила вопль.
– Заткнись, – сказал он. – Это просто гагара.
– Я замерзаю, Рэнди. У меня все тело онемело.
– Ничем не могу помочь.
– Обними меня, – сказала она. – Ну, пожалуйста. Мы согреем друг друга. Мы же можем вместе сидеть и следить за ним.
Он заколебался, но он и сам промерз до мозга костей, и это заставило его согласиться.
– Ну ладно.
Они сидели, обнявшись, прижимаясь друг к другу, и что-то случилось – естественно или противоестественно, но случилось. Он испытал прилив желания. Его ладонь нашла ее грудь, обхватила сырой нейлон, сжала. У нее вырвался вздох, и ее рука скользнула по его трусам.
Вторую ладонь он опустил ниже и нашел место, еще сохранившее тепло. Он опрокинул Лаверн на спину.
– Нет, – сказала она, но рука в его трусах задвигалась быстрее.
– Я его вижу, – сказал он. Сердце у него снова колотилось, гоня кровь быстрее, подталкивая теплоту к поверхности его холодной нагой кожи. – Я могу следить за ним.
Она что-то пробормотала, и он почувствовал, как резинка соскользнула с его бедер к коленям. Он следил за ним. Скользнул вверх, вперед, в нее. Господи, тепло! Хотя бы там она была теплой. Она испустила гортанный звук, и ее пальцы впились в его холодные поджатые ягодицы.
Он следил за ним. Оно не двигалось. Он следил за ним. Следил за ним пристально. Осязательные ощущения были невероятными, фантастичными. У него не было большого опыта, но девственником он не был.
Любовью он занимался с тремя девушками, но ни с одной не испытал ничего подобного. Она застонала и приподняла бедра. Плот мягко покачивался, будто самый жесткий из всех водяных матрасов в мире. Бочки под плотом глухо рокотали.
