— Погоди, — сказал Берни. — Тебе вовсе не обязательно убивать их обоих. Это Алекс пристрелил твоего мужа.
— А тебе что за дело, обоих или одного? — спросила Вероника.
— Да нет, я просто… — Берни запнулся в поисках нужных слов. — Просто подумал, что убивать Эйприл невыгодно.
Вероника, щурясь, взглянула на лебезившего перед ней маленького человечка.
— Что ж, хорошо, — сказала она, оценив ситуацию. — Думаю, ей на время можно сохранить жизнь.
— Спасибо, — сказал Берни и подмигнул Эйприл.
Та резко отвернулась — от омерзения. При одной мысли о том, что Берни может дотронуться до нее, по коже пробегали мурашки.
— Почему ты так со мной поступаешь? — воскликнул Алекс.
Берни приблизился к старому другу, губы его дрожали.
— Я скажу тебе почему, — пробормотал он. — Потому что ты всегда только пользовался мной. Когда в прошлом году произошло несчастье, кто о тебе заботился? Кто сделал все, чтобы тебе оказали самую квалифицированную помощь? Я. А что ты сделал, чтобы отблагодарить меня за это? Ровным счетом ничего. И не думай, что я не знаю, что ты говорил обо мне в библиотеке Моргана…
— Ты это о чем?
— Там открылась вакансия, а ты сказал, чтобы меня не брали. Почему ты так поступил? После всего, что я для тебя сделал?
— Я никогда не просил тебя делать для меня хоть что-то, Берни.
— Ну вот видите? Та же самая песня! Я могу вырвать сердце из груди и преподнести тебе на блюдечке, а тебе все равно! Тебе все равно! — в ярости воскликнул он, брызгая слюной.
В комнате повисла напряженная тишина.
— А знаете, — сказала Вероника и сделала шаг вперед, — все это совершенно омерзительно.
И, не произнеся больше ни слова, она приподняла ствол и выстрелила прямо в грудь Берни. Он качнулся вперед, упал на груду книг, они так и разлетелись в разные стороны. Несколько секунд смертельно раненный, стеная, хватал ртом воздух, затем тело его сотрясла дрожь, и он отошел в мир иной.
Эйприл прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Отвращение, которое она испытывала к Берни всего несколько секунд назад, резко сменилось жалостью к этому тихому, замкнутому человеку. Хоть напоследок, перед самой смертью, он успел выговориться, высказать все, что накипело на душе.
— Прошу прощенья, — сказала Вероника. — Все же я ужасная негодяйка. — И ткнула острым носком туфли Берни в бок — убедиться, что он мертв. — Просто смерть мужа привела к полному расстройству чувств.
— Вы не имели права это делать, — сказал Алекс.
— Я имею право делать все, что заблагорассудится, — парировала Вероника. — Так что говорите: должна я вас убить прямо сейчас или же вы знаете больше, чем сказали нашему бедному другу Берни?
