А Клайв смотрел на закаменевшее лицо сестры и вспоминал случившееся двумя месяцами раньше, когда на земле еще лежал снег. Он шел по коридору босиком, поэтому она не слышала его шагов, и заглянул в ванную через полуоткрытую дверь. Он и представить себе не мог, что увидит там Злобную Пэтти. А когда увидел, застыл как вкопанный. Если бы она чуть повернула голову влево, то обязательно заметила бы его.
Но она не заметила. Потому что очень уж придирчиво разглядывала себя. Она стояла голая, как стройные красотки в залапанном журнале Фокси Брэннигена «Модел дилайтс», банное полотенце лежало у ее ног. Она ничем не напоминала стройную красотку. Клайв это понимал, и судя по выражению лица, понимала это и Пэтти. Слезы катились по ее прыщавым щекам. Крупные слезы, много слез, но она не издавала ни звука. Наконец, инстинкт самосохранения подсказал Клайву, что пора сматываться. Он на цыпочках отошел от двери в ванную и никому, а прежде всего Пэтти, не рассказывал о том, что видел. Он не знал, рассердится ли она, узнав, что младший брат видел ее голую задницу, но полностью отдавал себе отчет в том, что свидетеля своих слез она точно сживет со света.
– Я думаю, мальчишки глупы и от большинства из них воняет, как от перезревшего сыра, – изрекла Пэтти в тот весенний вечер. И набила рот мясом. – Если кто-то из них пригласит меня на свидание, я рассмеюсь ему в лицо.
– Ты переменишь свое мнение, Цыпленок, – ответил ей отец, жуя стейк и не отрываясь от книги, которая лежала рядом с тарелкой. Мать уже и не пыталась отучить его от чтения за столом.
– Не будет этого, – заявила Пэтти, и Клайв знал, что мнения своего Пэтти не переменит. Слова у нее не расходились с делами. Клайв это понимал, а вот родители – нет. Он, правда, сомневался, что она приведет свою угрозу в исполнение, если он проболтается насчет Питер-щипков, но предпочитал не рисковать. Даже если бы она его не убила, то наверняка нашла бы другой способ причинить ему боль. А кроме того, иной раз Питер-щипки совсем и не были щипками, иной раз они больше напоминали похлопывание и даже доставляли ему удовольствие.
Когда дедушка открыл рот, Клайв подумал, что сейчас он скажет: «Пора возвращаться, Клайви», – но услышал совершенно другое:
– Я собираюсь кое-что тебе рассказать, если ты хочешь меня послушать. Много времени это не займет. Хочешь послушать, Клайви?
– Да, сэр!
– Действительно, хочешь? – с некоторым удивлением в голосе переспросил дедушка.
