— Ой, извини! Ты как, ничего? Не ушиблась?
И он умеет говорить?!
Я попятилась и подняла голову. Убедилась, что умудрилась врезаться в грудь настоящему здоровяку. Он смотрел на меня сверху вниз широко распахнутыми зелеными глазами.
— Извини, — сказала я, отступая назад. — Я случайно.
Странно, почему я сразу не заметила этого типа? В клубе царило обилие черного и синих тату, а парень был в зеленой рубашке, голубых джинсах и носил на ремне огромную антикварного вида пряжку. Та напоминала звезду техасского шерифа. Кудрявые волосы цвета молочного шоколада выбивались из-под его синей бейсбольной кепки. Загорелое лицо не носило следов пирсинга и было лишено зарослей щетины. Я бросила взгляд вниз, ожидая увидеть ковбойские сапоги, но обнаружила серые кроссовки «Найк». Ну и ладно. Иначе бы я не сомневалась, что он ввалился в «Депо» прямиком с канзасского ранчо или фермы.
Он дружески улыбнулся — при этом на его загорелых щеках появились ямочки — и горячими пальцами ухватил меня за локоть.
— Такая красивая девушка, как ты, должна быть здесь более осмотрительной, — заметил он и потащил меня подальше от драки. Та грозила разразиться в любую секунду.
— Ага. Да, я знаю.
Его крупная мозолистая рука по-прежнему не отпускала меня. Его слова наконец-то добрались до моего сознания. Я прикусила губу, щеки запылали. Захотелось убежать и спрятаться где-нибудь, хоть в туалете.
Парень ухмыльнулся еще шире, и внезапно меня осенило. Что-то в нем — изгиб губ или голос — показалось мне необъяснимо, но приятно знакомым. Точь-в-точь как запах пекущегося яблочного пирога в День благодарения, когда во рту почти целый год не было ничего подобного. И я поняла: этот парень — белая ворона. Наверное, он — единственный, кого я могу расспросить о Джуде, не подвергая себя опасности.
— Слушай, можно мне задать тебе вопрос?
Он перестал сжимать мой локоть. Яркие глаза блеснули, метнувшись в сторону орущих геймеров. Те продолжали ссориться, совсем недалеко от нас, а парень задержал взгляд на моем лице.
— Конечно, моя милая.
— Ты тут не… Ах! — я закрыла уши ладонями: по барабанным перепонкам взрывом ударил вал боли. Мой слух вдруг усилился раз в десять. Вибрация от музыки стала непереносимой, а в сочетании с хором орущих игроков и эффектами от дюжины видеоигр доводила до настоящей тошноты.
— Ладно, неважно, — пробормотала я, скривившись.
— С тобой все в порядке? — Увы, его голос заставил мои барабанные перепонки страдать еще сильнее.
