Вишневский находился в очереди уже более часа и серьёзно начинал опасаться, что не успеет пройти до обеда, который начинался в магазине в час дня, когда к нему подошёл незнакомый мужчина и тихо поздоровался, так, будто бы, знал Алексея.
— Здорово! — сказал незнакомец, и, переминаясь с ноги на ногу, посмотрел вперёд очереди.
— Здорово, — ответил Вишневский.
— Давно стоишь?
— Больше часа. А тебе-то что?
— Так… А я, вот, мимо проходил… — неспешно говорил незнакомец, не глядя на Вишневского.
— Ну и что? — не утерпел Алексей долгой паузы.
— Да так, — продолжал мужик, привстав на цыпочки и глядя поверх голов впереди стоявших людей, — Вижу, ты стоишь…
— Ну и что, что стою? Тут все стоят. Почему я?
— Вижу, вот, стоишь… Как все тоже… Так я, вот, думаю: дай, думаю, тоже…
— Что, "дай"-то?
— Дай, вот, думаю, тоже… дай, думаю, как все… — Мужик взглянул на свои ботинки.
— Что "тоже"-то? Что "дай"?
— Да, за компанию, тоже, вот, дай-возьми…
— Чего взять-то?
— Да "ма-аленькую"! Что ж ещё? — незнакомец наконец посмотрел Вишневскому в глаза, как-то снизу вверх.
— Ишь, ты! "Маленькую"! В очереди нужно стоять… Ладно… Давай деньги…
И все сомнения Вишневского, которыми мучился он всё время, пока находился в очереди, мгновенно решились сами собою: он тоже решил купить себе чекушку.
Ровно за одну минуту до начала обеда, Вишневский прошёл в помещение магазина, которое перекрыл за его спиной рабочий, не разрешавший более никому проникать внутрь, не внимавший ни просьбам, ни уговорам, бесчувственный к оскорблению, мату и ругани, оставшихся на улице разочарованных людей, безразличный на злобные пинки и стук в дверь.
Бутылка "ноль-восемь", с неотклеенной этикеткой, "ушла" неопознанной вместе с другими. Это было хорошим знаком, удачей! Вишневский решил не отдавать незнакомцу сдачу — купил три бутылки, распихал покупки по карманам, и, направляемый рабочим магазина, покинул его самым последним через чёрный ход.
Незнакомец его поджидал у самого выхода, где, за горой старых пустых ящиков, они незамедлительно выпили "по маленькой".
— Ну, я — домой! — сказал один из них другому, протягивая руку для пожатия.
— Что ж, прощавай! — ответил другой, сжимая ладонь одного.
"Здорово, я ему зубы заговорил, чтобы он взял мне без очереди!" — подумал другой.
"Небось, не догадался, что я — милиционер", — подумал один.
И оба направились в разные стороны.
Придя домой, Вишневский сразу сел на диван и устремил взор на небольшую картину, с пейзажем, нарисованную когда-то давно, ещё в детстве, его супругой.
