— Поди, они до сих пор недоумевают, кто это сделал! — продолжал смеяться Игорь.
— "Пребывают в неведении"! — поддерживал его Сашка, вводя новый термин.
— Так и Летучий — до сих пор "в неведении", кто вворачивает конденсаторы! — смеялся Игорь.
— А наказать-то кого-то надо! Наверняка, кого-нибудь поймает!
— "Это не мы… Это не мы…"
— "Это не я… Это не я…" — будет говорить Малинкин, — Сашка давился от смеха.
— А то, как кого-то из нас заподозрят? — заметил Машка.
— Пусть докажут! — Игорь перестал смеяться.
— А помнишь, про решётку! — предложил Сашка другое воспоминание годичной давности.
— А! Решётка!! — Засмеялся Игорь, даже приседая от новой волны смеха.
Володя не сумел дозвониться ни до кого, поскольку автомат сразу же проглотил монету. Выйдя под дождь, дворник направился по улице, сам не предполагая, что она приведёт его к очереди терпеливых молчаливых промокших людей, в своём бездействии преследующих единую цель: согреться.
И не задумываясь долго, столкнувшись с "аскетами", он как-то естественно слился с этими людьми, покуда не оказался уже в метро, изрядно подвыпивший и движимый неясной перспективой какой-нибудь неожиданной встречи.
Опять вспомнился разговор с Николаем, и он подумал, что в метро совсем нет дворников — потому что в метро не бывает снега… Что неплохо было бы соединить все дома в городе одной крышей. Тогда бы всем дворникам не пришлось бы кидать лопатами тяжёлый снег, и их работа ограничилась бы лишь уборкой мусора; но платили бы им всё равно те же деньги, потому что меньшей зарплаты не бывает; но тогда у него было бы больше свободного времени; и он бы написал много рассказов…
Мысль об единой крыше над всем городом показалась ему весьма оригинальной. Он стал развивать её дальше. Он представил себе подземный город, из которого никого не выпускают, потому что у человека может нарушиться психика, если он увидит настоящее солнце…
Дворнику захотелось записать пришедший в голову сюжет для целого, как он подумал, романа. Но бумаги с собою не оказалось.
На какой-то станции, в переходе, он увидел пьяного, раскачивавшегося в такт своему внутреннему ритму из стороны в сторону и, по-видимому, не знавшего, куда держать путь. Володя начал рассказывать ему об единой над всем городом крыше. Пьяный всё время его перебивал, восклицая: "Куда же мне теперь идти?!" Володя плохо понимал его состояние (да и своё тоже) и говорил многозначительно о том, что нельзя смотреть на солнце, иначе можно ослепнуть…
