— Каждое слово. Хорошо, вы все объяснили. Теперь мы можем ехать домой?
— Домине! Что ты хочешь услышать от меня? Я извинился! Что еще я могу сделать?
Девушка пожала плечами.
— Ничего конечно же, — уныло ответила она, охваченная ужасным чувством отчаяния.
— Домине, — почти умоляюще произнес он. — Взгляни на меня! — И, когда она сделала это, добавил: — Ты простила?
Домине до боли закусила губу.
— Я не собираюсь облегчать вашу совесть, говоря «да», — ответила она, чувствуя, как ее снова охватывает негодование.
Внезапно пальцы Мэннеринга крепко обхватили ее предплечья, и он посмотрел на нее с мукой во взгляде.
— Ты хочешь получить то, что тебе причитается? — хрипло произнес он. — Хорошо, Домине, ты получишь это… — И он прижал ее дрожавшее тело к себе.
Взяв девушку за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в лицо, и она затрепетала под взглядом блиставших голубых глаз. Затем его губы, жадные и требовательные, уничтожая все ее невинные представления о том, каким должен быть первый поцелуй, приблизились к ее губам. Его руки скользили по ее спине, ласкали талию, прижимая ее все теснее, так что она чувствовала горячий жар его тела. Пока его рот ласкал каждый дюйм ее лица и шеи, он распустил ее косу, и шелковистая волна заструилась по ее плечам. Когда его губы снова вернулись к ее рту, она обвила руками его шею, взъерошила волосы на затылке, притягивая к себе.
Она не знала, как долго пробыла в его объятиях, но поняла, что хотела бы остаться в них навсегда. Он разбудил какую-то силу, дремавшую в ее душе, и она испытала голод, который мог утолить только мужчина.
Но едва осознав свои желания, она почувствовала, как что-то мокрое ударило ее по руке, и в следующий миг непрерывный поток воды накрыл их обоих. Они стояли у выхода из пещеры, и сквозь нависавшие над ними кусты прорывался осенний ливень. Этого было достаточно, чтобы привести Джеймса в чувство, и он оттолкнул Домине в сторону почти с яростью.
— Боже мой! — пробормотал он. — Спасибо небесам за дождь! Я, должно быть, схожу с ума!
Домине потрясенно смотрела на него, заметив неподдельный страх, тенью прошедший по смуглому лицу. Повернувшись, она уставилась на внезапно потемневшее небо и прозрачную монолитную стену дождя за границей их маленького убежища.
Изо всех сил пытаясь вести себя естественно, Джеймс произнес напряженным голосом:
— Нет смысла нам обоим мокнуть. Я поскачу назад с лошадьми и вернусь за тобой на «лендровере».
— Я не хочу оставаться здесь, — ответила девушка, дрожа от холода и волнения. — Я скорее решусь ехать под дождем.
