Пока я ехал на свидание с Арлин, мой затуманенный разум пытался тщательно проанализировать наши с ней отношения. Христианство смотрит на адюльтер неодобрительно — это я понимал. Наши отношения были грехом. Должен ли Иисус просто уклониться от рандеву с любовницей? Нет. Он захотел бы выразить свою любовь к ней. Свое агапэ[56]. Он захотел бы напомнить ей о некоторых подобающих случаю заповедях.
Таков был замысел Иисуса, когда он встретился с миссис Джейкоб Экштейн в Гарлеме на углу 125-й улицы и Лексингтон-авеню и поехал к слабо освещенной секции автостоянки аэропорта Ла-Гуардиа, выходящей на залив. Женщина была весела и непринужденна и большую часть дороги проговорила о «Случае Портного»[57], книге, которую Иисус не читал. Но из того, что она говорила, было ясно, что автор романа не познал любви и что книга усугубляла циничное, лишенное чувства вины, бесстыдное и беспечное погружение миссис Экштейн в западню. Такой настрой казался Иисусу категорически неправильным, чтобы приступать к обсуждению иудео-христианской любви.
— Арлин, — сказал Иисус после того, как припарковался, — случалось ли тебе испытывать чувство великого тепла и любви к людям?
— Только к тебе, любимый, — ответила она.
— Случалось ли тебе испытывать огромный прилив тепла и любви к какому-нибудь человеку или ко всему человечеству?
Женщина вскинула голову и подумала.
— Случалось иногда.
— Чем ты это объясняешь?
— Алкоголем.
Женщина расстегнула ширинку Иисуса, просунула руку внутрь и заключила в нее Божественный Инструмент. Он был — ив этом сходятся все источники — наполнен исключительно агапэ.
— Дочь моя, — сказал он, — разве тебя не волнуют страдания, причиняемые твоему мужу и Лилиан?
Та уставилась на него.
— Конечно, нет. Мне это нравится.
— Тебя не волнуют чувства твоего мужа?
— Чувства Джейка! — закричала она. — Да Джейк совершенно хладнокровен. У него нет никаких чувств.
— И даже любви?
— Может, раз в неделю и есть.
— Но у Лилиан есть чувства. У Бога есть чувства.
— Знаю, и думаю, ты поступаешь с ней жестоко.
— Это верно, и вы с доктором Райнхартом должны перестать делать то, что столь очевидно грешно и что должно причинять ей боль.
— Мы ничего такого не делаем, это ты заставляешь ее страдать.
— Доктор Райнхарт станет лучше.
— Вот и хорошо. Видеть не могу, как она расстраивается из-за тебя. — Она по-дружески сжала Божественный Инструмент, а затем опустила голову между его ног и всосала Духовное Спагетти.
— Но Арлин! — сказал Он. — То, что доктор Райнхарт занимается с тобой любовью, — не что иное, как блуд, и именно это может причинить ей боль.
