Нигель вмешался в их разговор:
– А, кроме того, для архиепископов магия – зло. И не забывайте, как Аларик дурачил их во время коронации. Я думаю, что это одна из основных причин их теперешнего нападения на Моргана.
Келсон заерзал в кресле и стал изучать кольцо с рубином на своем пальце.
– Значит, Дерини будет объявлена война? Отец Дункан, мы не можем разводить религиозные распри перед большой войной, которая угрожает нашему государству. Как нам остановить их?
Дункан покачал головой.
– Не знаю. Я поговорю об этом с Алариком. Хью, у тебя есть еще что-нибудь для нас? Кто повезет это письмо? Да, и каким путем?
– Монсеньор Горони из приближенных Лориса, – ответил Хью. Он был изумлен тем, что видел и слышал. – Он и вооруженный эскорт на судне доберутся до Вольного порта Конкарадина, а оттуда поплывут на каком-нибудь купеческом корабле.
– Я знаю Горони, – кивнул Дункан. – А к окончательному варианту письма ничего добавлено не было? – он постучал по пергаменту наманикюренным ногтем.
Хью ответил ему:
– Ничего. Я сделал окончательную копию с этого письма, – он показал на стол, – и они при мне подписали и запечатали его. Конечно, я не знаю, что они сказали Горони, когда я ушел. И понятия не имею, что они могли сказать ему раньше.
– Ясно, – Дункан кивнул. – Есть что-нибудь еще, что мы должны знать?
Хью опустил глаза. У него было еще одно послание.
Но он слышал грубые слова Дункана как реакцию на первое письмо, и опасался, что теперь Дункан выругается покрепче.
Хью начал осторожно подбирать слова:
– Да, у меня есть еще кое-что, что вы должны знать, отец Дункан, – он замолчал в нерешительности. – И я не думал, что увижу вас здесь, но под мое перо сегодня попал еще один документ. И он уже касается вас лично.
– Меня? – Дункан посмотрел на Келсона и Нигеля. – Продолжай, ты можешь говорить здесь свободно.
Хью с трудом проглотил комок в горле и заговорил:
– Отец Дункан, Корриган обвиняет вас. Он вызывает вас на церковный суд, возможно, завтра утром, чтобы отстранить от должности…
– Что?
Дункан встал, не в силах поверить тому, что услышал. Его лицо стало мертвенно бледным.
Хью боялся поднять глаза. Он прошептал только:
– Мне очень жаль, Дункан. Вероятно, архиепископ думает, что вы как-то ответственны за то, что произошло во время коронации.
Он помолчал и посмотрел на Келсона:
– Прошу прощения, сэр. Корриган дал мне этот черновик час назад и сказал, что письмо ему нужно как можно скорее. Я отдал его одному из моих писцов, а сам пошел прямо сюда, намереваясь отыскать вас после того, как сообщу Его Величеству обо всех делах.
