Картинки похождений бравого солдата Швейка | страница 48
Вернувшись обратно, Ванек отвел вольноопределяющегося Марека в сторону и сказал: «Дружище, вы на подозрении, но это не важно! Только не слишком распространяйтесь при этом Ходоунском, телефонисте». Едва он успел это сказать, как Ходоунский, шатаясь, неверными шагами подошел к ним, заключил каптенармуса в свои объятия и, всхлипывая, заговорил пьяным голосом: «Мы друг дружку никогда не покинем; что услышу по телефону, сразу все скажу! С… ь мне на присягу!» Между тем в углу во всеуслышание молился Балоун, упрашивавший богородицу, чтобы она не оставила его своими заботами. Святая дева и впрямь услыхала его мольбу, потому что вольноопределяющийся вынул из своего тощего «сидора» несколько коробочек сардин и роздал каждому по одной.
Балоун открыл чемоданчик надпоручика Лукаша и положил свою коробочку вместо той, которую незадолго до этого оттуда украл. Но когда все остальные принялись с аппетитом уплетать свои сардинки, Балоун не устоял перед искушением, открыл чемоданчик и моментально сардины слопал. Теперь уже, однако, дева Мария отвернулась от него, ибо в этот момент перед вагоном появился ординарец Матушич с приказанием: «Балоун, тащи своему обер-лейтенанту сардинки!» — «Быть оплеухам!» — сказал каптенармус Ванек. «Что же вы, интересно, такого сделали, что бог вас так ужасно наказывает? — спросил вольноопределяющийся. — В вашем прошлом должен быть какой-то большой грех. Не выдули вы еще мальчишкой церковное вино у священника в погребе? Не лазили к нему за грушами?»
«Все дело в том, — заключил вольноопределяющийся, — что вы не умеете как следует молиться, чтобы бог вас прибрал к себе». Балоун лишь простонал, что он уже много раз молил бога, чтобы его желудок как-нибудь сжался. «Жена из-за этого с детьми в Клокоты на богомолье ходила…» — «Знаю, — откликнулся Швейк, — это под Табором, там у них шикарная дева Мария с фальшивыми бриллиантами. Ее как-то хотел обобрать один церковный сторож из Словакии. Но сначала ему захотелось очиститься от всех старых грехов, а заодно он, дурень, покаялся и в том, что собирается завтра обчистить деву Марию. Бедолага не то чтобы помолиться, — даже пикнуть не успел, его хвать за шкирку и в жандармский участок!»
«Даже Клокоты, — продолжал Балоун, — и те не помогли мне от обжорства… Не успеет жена придти с богомолья, а двух кур как не бывало! Раз, когда дети молились в Клокотах, чтобы их тятенька опять чего не сожрал, попался мне во дворе на глаза индюк. Только тогда я за него чуть жизнью не поплатился: застряла у меня косточка в горле! Не будь у меня в ту пору ученика, — он окаянную вытащил, — не сидеть мне тут с вами ни в жисть. Маленький был парнишечка, ладный такой, круглый, крепенький, как сбитень…» — «Покажи язык», — сказал Швейк. Балоун высунул язык. «Так и знал, — воскликнул Швейк, — он и ученика сожрал!»
