— Ты бы этого хотел, не правда ли? — сказал он в потное лицо Йегары. — Посадить меня одного на какой-то мелкий провинциальный небоцикл и просто довериться Лилиту, чтобы я добрался до пункта назначения целым и невредимым. Но ведь может произойти какой-нибудь трагический несчастный случай, причем, я уверен, совершенно непредвиденный. И все же я готов поспорить, что твой собственный транспорт в идеальном состоянии.
Йегара тревожно сглотнул и выдавил улыбку, с трудом пытаясь сохранить достоинство. Комморриты вроде Кассаиса всегда презрительно относились к чужеземцам, таким, как Ольтанир Йегара. Неважно, что клан Йегара независимо правил Траурной Маркой на протяжении столетий, неважно, что щедрые дары ее морей были жизненно важны для прокорма бесчисленных голодных ртов Комморры. Для Кассаиса имело значение лишь то, что Йегара не был из вечного города. Он был простолюдином, неотесанным провинциалом, варваром, существом лишь чуть выше раба.
Кассаис глядел ему прямо в глаза и заметил, что там разгорается огонек неповиновения. Комморрит безрадостно ухмыльнулся и наклонился еще ближе, оттесняя Йегару назад. Выглядел он так, будто серьезно размышлял над тем, не швырнуть ли того через перила на верную смерть, к камням в сотнях метров внизу. Через долгое мучительное мгновение Кассаис смягчился, взял Йегару рукой в бронированной перчатке и снова поставил на ноги.
— Ну что ж, давай тогда поедем разыщем Вайла, — сказал он, как будто ничего и не произошло. Ольтанир Йегара дрожал в хватке архонта.
Он просипел водителю приказ, чтобы тот отвез их в крепость. Три «Яда» поднялись и плавно заскользили прочь. Вскоре десять воинов Кассаиса, которые остались позади, превратились в ряд крошечных, похожих на муравьев фигурок, ползущих по скале. Кассаис задумался, могут ли туземцы воспользоваться шансом, чтобы атаковать уменьшившийся отряд, и пожалел, что уже не сможет посмотреть, сделают ли они это.
На одном конце острова поднимался похожий на таран мыс, гора из земли и камня, возвышающаяся над лесами внутренней части суши. На ее вершине громоздилось нечто, казавшееся беспорядочной кучей камней, которой грубо придали форму множества поросших мхом башен, турелей и бастионов. Толстые наклонные стены окружали строение с трех сторон, но та сторона, что была ближе всего к морю, представляла собой что-то вроде пчелиных сот из открытых комнат, незаконченных лестниц и коридоров, которые открывались в пустоту. Внизу, у подножия утеса, волны триумфально накатывали на обрушившийся камень и неустанно трудились, еще сильнее подтачивая основание оставшегося строения.
