В ночь на четырнадцатое декабря 1943 года я вытащил Броню и нашего ребенка из гетто и оставил его у детского дома, как было организовано. Нам негде было скрыться, и на следующий день мы прокрались назад.
Тем временем нацисты начали депортировать людей в лагеря. Нашего брата Макса, Анну и их дочку, которая выросла красивой девочкой, отправили в декабре 1943 года в лагерь Сканзе. В гетто остались наши родители, Ребекка, Самуил, Иосиф, Броня и я. Жену мою и меня они тоже хотели послать в Scanze, где был Макс. Так как наш ребенок был в литовском детдоме, мы решили сбежать, вместо того чтобы идти в лагерь. Мы знали, что лагерь или гетто подразумевает смерть. Мы также хотели увидеть еще раз нашего ребенка. Третьего января 1944 года мы вырвались. В течение нескольких дней мы прятались в подвалах у интеллигентов. Никто не хотел нас держать долго, и мы были обездолены и бездомны. Я узнал, что наш ребенок серьезно болен и умирает в детдоме. Директор посоветовал мне забрать ее, так как узнали, что она еврейка. Была зима, и мы были без денег, одежды и еды.
В любой момент нацисты могли поймать нас и застрелить.
Броня и я бродили по деревням в надежде найти хорошего человека, который захотел бы взять умирающего еврейского ребенка, но мы не могли найти такого.
Скитаясь по деревням ночью и по лесу днем, мы добрались до Кулаутувы. Недалеко от леса был крестьянин Кумпайтис (он помогал моим родителям переезжать летом). Мы спрятались в подвале рядом со свинарником.
По ночам мы получали еду. Тем временем я также нашел бедного рыбака, который приютил моего ребенка из детского дома. В течение четырех недель мой ребенок боролся за жизнь.
По ночам я шел пятнадцать километров лечить ее и делать ей уколы. Она была в Раундондваре [3] . В конце концов она поправилась и была там еще семь месяцев.
Двадцать шестого марта 1944 года нацисты забрали несколько тысяч детей и стариков. Среди них были наши родители. Они обрекли наших мать и отца на страшную смерть с другими стариками и несколькими тысячами детей в возрасте от двух до двенадцати лет. Перед тем, как я убежал из лагеря, я с ними попрощался и запомнил слова моего отца. Он очень страдал и всегда говорил, что хотел бы жить, чтобы увидеть разгром нацистов.
Мать страдала, но никак этого не показывала.
После страшного истребления детей, когда они взяли и наших родителей, в гетто осталось еще несколько тысяч евреев, среди них Ребекка, Самуил и Иосиф.
