— Что ж, в таком случае начнем с неотложного, — сказал Леголас. — Нет у нас ни времени, ни даже лопат, чтобы схоронить, как подобает, нашего соратника, чтобы насыпать над ним курган. Разве что сложить каменную гробницу.
— Трудно и долго будет складывать гробницу, — заметил Гимли. — Камни придется таскать от реки.
— Ну что же, тогда возложим его на ладью, — сказал Арагорн, — а с ним его оружие и оружие поверженных врагов. Доверим его останки водопадам Рэроса и волнам Андуина. Река Гондора убережет тело гондорского витязя от осквернителей праха.
Они наспех обыскали убитых орков и собрали в кучу их ятаганы, рассеченные щиты и шлемы.
— Взгляните! — вдруг воскликнул Арагорн. — Это ли не знамение? — И он извлек из грязной груды оружия два ясных клинка с червлено-золотой насечкой, а за ними и двое черных ножен, усыпанных мелкими алыми самоцветами. — У орков нет таких кинжалов, а у наших хоббитов были. Орки, конечно же, их обшарили, но кинжалы взять побоялись, учуяли, что добыча опасная: ведь они откованы мастерами Западного Края, исписаны рунами на погибель Мордору. Стало быть, наши друзья если и живы, то безоружны. Прихвачу-ка я их с собой, эти клинки: может, вопреки злой судьбе они еще вернутся к владельцам.
— А покамест, — сказал Леголас, — я подберу какие ни на есть целые стрелы, а то мой колчан пуст.
Он перерыл оружие, поискал кругом и нашел добрый десяток целых стрел — но древко у них было куда длиннее, чем у обычных стрел орков. Леголас задумчиво приглядывался к ним.
Между тем Арагорн разглядывал убитых и сказал:
— Многие тут у них явились не из Мордора. Есть, как я понимаю — а я в этом понимаю, — северные орки, с Мглистых гор. А есть и такие, что совсем невесть откуда. Да и снаряжены по-особому.
Среди мертвецов простерлись четыре крупных гоблина — смуглые, косоглазые, толстоногие, большерукие. При них были короткие широкие мечи, а не кривые ятаганы, какими рубятся орки, и луки из тиса, длиной и выгибом хоть бы и человеку впору. Щиты их носили незнакомую эмблему: малая белая длань на черном поле; над наличниками блистала светлая насечка: руническое «С».
— Такого я прежде не видывал, — признался Арагорн. — Что бы это значило?
— «С» значит «Саурон», — сказал Гимли. — Тут и гадать нечего.
— Ну нет! — возразил Леголас. — Саурон — и эльфийские руны?
— Подлинное имя Саурона под запретом, его ни писать, ни произносить нельзя, — заметил Арагорн. — И белый цвет он не жалует. Нет, орки из Барад-Дура мечены Огненным Глазом. — Он призадумался. — «Саруман» — вот что, наверно, значит «С», — наконец проговорил он. — В Изенгарде созрело злодейство, и горе теперь легковерному Западу. Этого-то и опасался Гэндальф: предатель Саруман так или иначе проведал о нашем Походе. Узнал, наверно, и о гибели Гэндальфа. Не всю погоню из Мории перебили эльфы Лориэна, да и на Изенгард есть окольные пути. Орки медлить не привыкли. А у Сарумана и без них хватает осведомителей. Помните — птицы?
