— Стало быть, Светозар добрался в отчий край один из дальних северных земель, — сказал Арагорн. — Там расстались они с Гэндальфом. Но Гэндальфу уж не быть его седоком. Он сгинул навеки в бездонных копях Мории.
— Скорбная весть, — сказал Эомер. — Скорбная для меня и для тех, кто мыслит схоже; но, увы, многие мыслят иначе — узнаешь, представши пред конунгом.
— Боюсь, даже и тебе невдомек, какая это скорбная весть, — отозвался Арагорн. — Месяца не пройдет, как ее страшная тяжесть ляжет на сердце всем и каждому. Однако ж если гибнут великие, то с малых великий спрос. Вот я и повел наш Отряд от здешних ворот Мории через Кветлориэн — о нем ты, Эомер, сначала узнай истину и больше не роняй пустых слов — и оттуда по Великой Реке до водопадов Рэроса. Там был убит Боромир — теми орками, которых вы истребили.
— О, горе нам! — тоскливо воскликнул Эомер. — Какого воина лишился Минас-Тирит, и все мы — какого лишились воина! Первейший был богатырь — всюду пели ему хвалу. У нас-то он бывал редко — воевал на восточных окраинах Гондора, — но я его все-таки видел. Он больше походил на резвых сынов Эорла, чем на суровых витязей Гондора, и стал бы, наверно, в свой час великим полководцем. Однако же Гондор не прислал вести о его гибели. Когда это случилось?
— Четвертые сутки пошли, — отвечал Арагорн. — Вечером того дня мы бросились в погоню от подножия Т ол-Б ран ди ра.
— Как, пешие? — не понял Эомер.
— Да, как видишь, пешие.
Изумленно распахнулись глаза Эомера.
— Неверно прозвали тебя, о сын Араторна, — вымолвил он. — Тебе бы не Бродяжником зваться, а Крылоногом. Придет время — песни сложат об этом вашем походе. За неполные четверо суток одолели вы четырежды двадцать и пять лиг! Крепки же мышцы у потомков Элендила! Но, господин мой, что прикажешь мне делать? Конунг ждет; медлить мне не пристало. Перед дружиной я в своих речах не волен; однако по правде сказал тебе, что покамест мы не воюем с Черным Властелином. Конунг преклонил слух к малодушным наперсникам, и все же войны нам не избежать. Гондор — наш старинный союзник, мы его в беде не покинем и будем сражаться бок о бок; так мыслю я, и многие скажут подобно. Я в ответе за западные пределы Ристании, и я приказал отогнать табуны за Онтаву; за табунами снялись пастушеские селенья, а здесь остались одни сторожевые дозоры.
— Так вы, значит, не платите дани Саурону? — вырвалось у Гимли.
— Не платим и никогда не платили, — отрезал Эомер. — Слыхал я отзвуки этой лжи, но не знал, что она разнеслась так далеко. Было вот что: несколько лет тому назад посланцы Черных Земель торговали у нас лошадей и давали большую цену, но понапрасну. Нельзя им лошадей продавать: они их портят. Тогда к нам заслали орков, ночных конокрадов, и те угнали немало коней — вороных, только вороных: у нас теперь их почитай что и нет. Ну, с орками-то наша расправа была и будет короткая, и с одними орками мы бы управились.
