– Извините, – послышался голос со стороны двери.
– Ничего. Это не странно, – ответил Турецкий.
– Что «не странно»? – В голосе послышались металлические нотки.
– Не странно, что вы расстроились. Это нормально. Я вам скажу, что до этого вы подозрительно хорошо держались.
Смородская презрительно хмыкнула.
– Анна Федоровна, я вам в душу не лезу. Просто, если вы не расскажете, что у вас тут на самом деле происходило, мне будет очень трудно выполнить то, для чего вы меня наняли.
– А что вам нужно знать? – Она в притворном недоумении вскинула тонкие брови.
– Не лукавьте. Единственное «темное место» в биографии вашего мужа за последние годы – это его личная жизнь. Так вот…
Его прервал заливистый смех.
– Это вы хорошо выразились – «темное место». В яблочко! Уж точно, «темное». Темнее не придумаешь. – Она посмотрела на него, оценивая эффект, произведенный своей неожиданной откровенностью. Турецкий молчал. – Что вы хотите знать? Что вам может помочь? Я могу дать исключительно субъективную картину.
– Субъективно в той или иной степени все. В этой истории особенно. Анна Федоровна, я здесь уже третий день, и могу вам точно сказать: в профессиональной деятельности вашего мужа нет никаких зацепок. К его чести можно сказать, что бизнес был абсолютно прозрачен. Никаких долгов, проблем с партнерами. Феоктистов, конечно, не без странностей, как и все мы, но раздел фирмы обещал быть относительно безболезненным. По крайней мере, возможные шероховатости не могли стать причиной для убийства. Я, конечно, «зарядил» ребят в офисе на предмет информации о московских покупателях, но и там нас вряд ли ждет что-нибудь интересное.
– Так вы отказываетесь от заказа? – Смородская, казалось, вновь обрела спокойствие.
– Я этого не сказал. Хотя еще чуть-чуть, и я буду вынужден переадресовать вас к ясновидящей. Довольно сложно работать в ситуации, когда главное заинтересованное лицо не считает нужным быть откровенным. Анна Федоровна, вы же знали, что в бизнесе все чисто. Как бы все равно вам ни было, есть трудности, которые нельзя не заметить. По поводу Феоктистова…
– А про него я вам сама сразу сказала – без вариантов.
– Он, надо отдать ему должное, предоставил мне все документы без лишних разговоров, и вообще…
– А чего ему бояться? Вы сами видели – все чисто, да и, в принципе, ему в последнее время бояться нечего. – Женщина нарочито цинично хмыкнула.
Турецкий решил эту интонацию подхватить.
– Он, между прочим, кроме бесстрашия в свете последних событий приобрел еще и склонность пофилософствовать. Хотя, может, она у него всегда была?
