— Они? — Он обернулся к Лютше.
— Сейчас посмотрю. — Весянин быстро взобрался на высокую раскидистую березу, ту самую, с которой срезал кору пастушок. Затаился среди ветвей, внимательно осматривая округу.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Лепсяй.
— Они, — слезая с дерева, кивнул Лютша. — Я узнал девчонку, монаха и длинного парня. Как есть, все пятнадцать.
— Что ж, — Лепсяй обернулся к своим. — Повеселимся, парни? Предупреждаю, кто раньше времени убьет девку, получит от меня хорошего тумака!
— Да нешто мы такие дурни, дядько!
— То-то и оно, что дурни, — усмехнулся рыжебородый. — Знаю я вас. Ну, по местам все.
— Может, подождать ночи? — засомневался Лютша. Лепсяй бросил на него презрительный взгляд:
— Ночью они будут уже за холмом, а там, судя по коровам, селение, и весьма большое.
— Ну, да…
— Так зачем нам лишние сложности? Спроворим все по-тихому и быстро. Верно, вои?
— Верно, дядько Лепсяй!
— Стрелами только не палите сразу. И так справимся.
Воины занимали указываемые Лепсяем места: за камнями, у березины, в кусточках. Человек восемь укрылись на том берегу, готовясь, ежели что, преградить дорогу тем, кто попытается спастись бегством. Приказано ведь убить всех. Все и будут убиты. Одни раньше, другие — чуть позже. И те, что погибнут в мучениях позже, позавидуют убитым сразу. Лепсяй не собирался лишать своих воинов мелких радостей победителя. Девка! Это уже хорошо. Ну и так, попытать от души поверженного врага — тоже неплохое развлечение. Рыжебородый с удовольствием наблюдал, как маскируются его люди. Ни одна железка не звякнула! Одно удовольствие на них смотреть, но, кажется, пора и самому спрятаться. Вытащив меч, Лепсяй пригнулся за камнем… И вовремя! Из-за деревьев показались люди. Молодые парни с пилами и топорами, монах в длинном смешном одеянии, девка… Девка… Из-за нее-то и не разрешил Лепсяй поражать идущих стрелами, из-за нее да из-за берсерков — те стрелки неважные, вдруг промахнутся? Какая ж тогда потеха?
Вот подошли уже к самой реке, ступили в воду. Лепсяй обернулся, махнул рукой своим — пора!
В воздухе пропела стрела, впиваясь ему в горло. Захрипев, Лепсяй откатился от камней, орошая сухую землю алой дымящейся кровью. Он умер почти сразу, не видел, как со всех сторон запели стрелы, поражая прячущихся в кустах воинов, как неведомо откуда возникли перед ними дружинники в кольчугах и блестящих шлемах, ведомые светлобородым хевдингом в темно-голубом богатом плаще. Ничего этого уже не увидел Лепсяй, а вот его оставшиеся в живых воины, опомнившись, бросились в битву.
