Удирает ли Хенрик по ночам, Кристофер не мог знать точно — он проспал. Но все равно, он ясно чувствовал, насколько сократилась казавшаяся раньше недосягаемой дистанция между ним и старшим братом. Даже если Хенрик и не знает, что Кристофер проник в его тайны. Важно то, что Хенрик вовсе не ангел в белоснежных одеждах, у него есть свои недостатки. Как у самого Кристофера, например. Никакой он не ангел — обычный человек. Как и все.
И это нас радует, хохотнул Кристофер, подставляя спину под щекочущие струйки воды. Это нас очень радует.
Он подкрутил кран горячей воды и вспомнил про дядю Роберта. Вот это как раз и есть промискуитет (трудное слово, зато шикарное). Он всегда был паршивой овцой в семье, а теперь побил все рекорды на этом идиотском Fucking Island. У них дома за столом его имя даже не упоминалось.
А теперь он пропал. Или, может быть, уже вернулся?
Кристофер представил себя на месте дяди. Вот было бы круто! Взять и исчезнуть. Все мечут икру, особенно бабушка. А скорее всего, папа прав. Нашел себе бабу — уж куда веселее, чем торчать здесь, на этом юбилее. Ничего тоскливее в жизни не видел. И плевать ему, кто что скажет. Упавшему в воду дождь не страшен. Как бы Кристофер хотел быть на его месте! Человек сам определяет, что ему делать и чего ему не делать, и ни от кого не зависит. Особенно… ну да, короче говоря, не зависит от матери.
Потому что и так все ясно. Вовсе не от папы Лейфа Хенрик хотел скрыть свои ночные похождения. Папа, к примеру, среагировал на субботние приключения Кристофера точно так, как и должен нормальный отец. Рассердился, накричал — думай, что делаешь, Крилле! — но не тянул из него душу. Так и должно быть между родителями и детьми. Прямо и просто, никаких психологических вывертов: «Хочу, чтобы ты сначала подумал», «Ты должен принять важное решение»… Шум, крик, пусть даже подзатыльник, а потом на мировую.
Хотя… неизвестно, как бы Лейф среагировал, если бы узнал, что Хенрик гей. Это совсем другие коврижки, как любит говорить Лейф. Совсем другие коврижки.
Вот именно — другие коврижки, решил Кристофер и выключил воду. Кто-то постучал в дверь ванной.
— Хенрик? — мамин голос.
— Нет, это я, Кристофер.
— Хорошо, что ты встал. Как приведете себя в порядок, спускайтесь завтракать.
— Само собой.
Он вылез из кабины и начал изучать свою физиономию в зеркале.
Подумаешь, пять-шесть прыщей; если вспомнить, сколько шоколада он слопал за последние дни, дешево отделался. Сегодня и завтра надо воздержаться… у киоска Биргера он должен выглядеть безупречно.
