Розмари Вундерлих Германссон разровняла начинку на пироге с креветками и раковыми шейками, сунула его в духовку и осторожно выпрямилась. Шесть вечера. Пока еще никто из детей и внуков не объявился, но через час дом будет полон. Эбба дала о себе знать в начале шестого — мы немного задерживаемся, но до семи успеем, не волнуйся, мамочка. Кристина уже позвонила из отеля — только примем душ и сменим Кельвину памперсы.
Роберт пока не звонил.
Горячие закуски, пиво и рюмка аквавита, рождественский муст[18] для детей. Хенрику, наверное, тоже можно пива: мальчик все-таки уже в университете. Но ничего крепкого — в этом пункте Розмари и Карл-Эрик были единодушны.
Во всем остальном — нет. Не были. Никакого единодушия. Розмари и сейчас это чувствовала, можно сказать, спинным мозгом, хотя за весь день они обменялись, самое большее, десятком слов. После сорока лет замужества все понятно без слов — поговорка старая, но верная. Ей это казалось естественным. Если она и может как-то повлиять на своего мужа, то не словами, а взглядами и красноречивым молчанием. Говорить с Карлом-Эриком бесполезно. Лучше выразительно промолчать. Его словарный запас, конечно, далеко превышает количество молекул во Вселенной, но и он в состоянии различить замысловатые пируэты выразительного молчания, и кто знает, кто одержал за эти сорок лет больше побед — она или он. Впрочем, что за разница? Что в лоб, что по лбу.
Хотя… Вера Рагнебьорк как-то хорошо сказала: бывают дуэли, когда оба гибнут. А может быть, не просто бывают, а чаще всего… Да, чаще всего бывают именно такие дуэли — долгие, тягучие, скучные и настолько обыденные, что даже и не замечаешь, что это дуэль. А гибнут оба. Победителей нет.
После ланча она позволила себе немного поспать, и ей опять приснилось, что кто-то из них должен умереть. Они с мужем на каком-то острове, окруженном изумрудно-зеленым морем, — скорее всего, это проклятый робертов Ко Фук, откуда же еще взяться во сне острову, — и они одни на этом острове, и задача — выжить. Одному из них. Кто-то один должен выжить — Карл-Эрик или Розмари. Все неумолимо клонится к решающему поединку, к дуэли без правил, исход которой предсказать невозможно, но до открытой схватки дело не дошло. Она проснулась задолго до того, как пришло время нанести решающий удар или парировать атаку соперника.
Значит, мысль эта застряла где-то в подсознании. Она колыхалась там, как медуза, диффузная плазма, полупрозрачный слой между чувством и предчувствием.
