Поначалу о повторном отлучении императора от церкви не было и речи. Однако уже последовавшие за изданием свода законов в Мелфи политические действия привели его на поле битвы, которое он не мог покинуть победителем, и где ждало его новое проклятье: ломбардская равнина.
Задолго до этого, возможно, во время переговоров, приведших к тому, что германские князья поручились за обещания Фридриха в Кепрано, в ноябре 1231 года был созван придворный совет в Равенне, на котором должны были быть разобраны проблемы Германии и имперской Италии. Папа гарантировал лояльность со стороны своих союзников, Ломбардской лиги, поэтому Фридрих прибыл в Равенну с ограниченным числом соратников. Из Фоггиа он взял с собой к «великим владыкам» лишь архиепископа Берарда Палермского и Томаса Аквинского. Правители Аквино, старый калабрийский аристократический род, принадлежали к тем немногим дворянам, которым в 1220 году только что коронованный император мог доверять по возвращении на родину. С тех пор они всегда стояли близко к Штауфену, сделавшему Томаса графом Аккеры. Только родившийся в 1225 году одноименный отец церкви, позже причисленный к лику святых, не последовал традициям гибеллинского дома. В Равенне императора ожидал неприятный сюрприз: Хотя он и считал себя посланником Папы в борьбе с язычниками, верхнеитальянские города и не подумали послать на придворный совет своих представителей. Так как сицилийское войско было невелико, недавно распавшаяся Ломбардская лига вновь объединилась и (как и в 1226 году к совету в Кремоне) заперла долину реки Адидже, так что проход через перевал Бреннер для князей оказался невозможен. Только в декабре большинство из них смогло переправиться через реку, переодетыми или же в обход через Венецию (по перевалу Плекенпас через Фриоль).
Но один из них полностью игнорировал приглашение, что повлекло за собой неприятные последствия не только для него, но и для всего немецкого королевства: король Генрих (VII), старший сын императора.
5. Мятеж короля Генриха (VII)
«Враги...», так называл поэт Вальтер немецких князей в начале 1220 года, когда убеждал их пустить молодого короля Фридриха на коронацию, а затем в Иерусалим во главе войска крестоносцев. «Возможно, он никогда более вам не помешает...»
Таким же образом, в обмен на драгоценные привилегии церковникам, был коронован и восьмилетний сын сицилийского Штауфена. Он был доверен заботам регента, архиепископа Энгельберта Кельнского. Возможно, что назначение этого человека на столь высокую должность, тоже было политическим ходом: это архиепископство традиционно было ориентировано на Англию и Уэльс. Однако прежде всего этот выбор был вызван самой личностью Энгельберта. Испытанный союзник Штауфена, доверенное лицо Папы, который к тому же энергично восстанавливал мир, нарушенный борьбой за трон, он наиболее подходил на эту должность. Иначе, по старинной традиции, был бы назначен архиепископ Зигфрид Майнцский.
