До начала 12 столетия, то есть до сенсационной интерпретации Библии аббата Фиоре, для распространенных в Европе ожиданий последнего императора было характерно то, что в них никогда не сообщалось о каких бы то ни было глубоких общественных изменениях. Структура общества в этих областях, определявшаяся в большей мере еще натуральным хозяйством, не обнаруживала никаких социальных конфликтов. Это положение изменилось в известной мере в 12 веке. Недовольство существующими условиями выражалось в средние века в первую очередь критикой представителей феодальной идеологии, католического клира, а соответствующие надежды на будущее относились прежде всего к коренному преобразованию церковных отношений. Этому закону развития феодального общественного порядка, открытому Фридрихом Энгельсом, соответствовало то, что средневековые социально- революционные движения появлялись как еретические или, по крайней мере, по религиозным соображениям. Начавшийся в середине 14 века кризис европейского феодализма четко продемонстрировал это явление. В течение десятилетия перед пророчествами еремита Йоахима внутри и вне католичества распространились реформаторские стремления, так как проповедуемой Папой Грегором VII «чистки» (приведшей к спору за инвеституру с императором Генрихом IV) не хватало, чтобы заглушить критику по поводу нехристианского образа жизни церковников, которая была распространена в народе, эксплуатируемом светскими и церковными кругами. Постепенно по всей средней, южной и западной Европе распространилась волна громко высказываемых требований возращения к жизни в христианской «апостольской» бедности и строгости обычаев (vita apostolica) с помощью создания новых орденов. Однако именно в этих новообразованиях, прежде всего у цистерцианцев и премонстратов, вновь и вновь звучала критика в адрес церковной иерархии, которая рисовала всю жизнь вне пропагандировавшего ордена в черных красках. Только незадолго до Страшного Суда – как гласит один из дошедших до нас источников – церковь еще раз возродиться в истинно христианской чистоте и совершенстве, и только потом Антихрист придет своими ужасами возвестить конец света.
Йоахим, некогда аббат южноитальянского монастыря цистерцианцев Кораццо, покинувший монастырь и орден после 15-летнего служения, чтобы основать вблизи Фиоре строго аскетическое братство (см. выше, глава 1), воспринимался секуляризованной церковью как суровый критик. Понтифики того времени считали даже целесообразным, чтобы добивавшиеся большого уважения «пророки» не становились мучениками в быстро набирающих популярность нищенствующих братствах, хотя с ними нельзя было сопоставить прежнее движение еремитов с традиционной ролью клира как посредника между человеком и Богом. С другой стороны, мировоззрение монахов вряд ли было способно вызвать социально- революционные восстания. Позднее широкую базу иоахимизм получил прежде всего в ордене францисканцев, и именно с помощью толкователей, придавших ему политически актуальные акценты. Поэтому внутри, а еще в большей степени вне церковного ордена он смог принять характер еретической идеологии.
