Анвальдт не смотрел на злые лица охранников, мимо которых проходил. Он вошел в холл и должен был признать, что этот храм Афродиты своим роскошным оформлением не уступает лучшим берлинским борделям. То же самое он мог бы сказать и о кабинете хозяйки. Анвальдт бесцеремонно уселся на подоконник распахнутого окна. Внизу трое охранников волокли своего поверженного коллегу. Анвальдт снял пиджак, откашлялся и несколько секунд массировал синяк на шее.
— Незадолго до моего прихода к вашему салону подъехал черный «мерседес», из которого вышла девушка в гимназической форме. Я хочу увидеть ее.
Мадам подняла трубку и произнесла несколько слов (надо полагать, на венгерском).
— Подождите. Сейчас ванна.
Ждать пришлось не очень долго. Анвальдт не успел насладиться созерцанием большой репродукции «Махи обнаженной» Гойи, как в дверь вошла двойник Эрны. Гимназическую форму она сменила на нечто воздушное и розовое.
— Эрна, — начал Анвальдт, но тут же стер эту оговорку ироническим тоном. — Простите, Эльза… В какой гимназии вы учитесь?
— Я работаю здесь, — пискнула она.
— Ах, работаете, — передразнил он ее. — Тогда qui bono[29] вы обучаетесь латыни?
Девушка молчала, скромно потупив глаза. Анвальдт вдруг повернулся к хозяйке лупанара:
— А вы почему до сих пор здесь? Немедленно выйдите!
Мадам без единого слова протеста подчинилась, многозначительно подмигнув девушке. Анвальдт сел за письменный стол и несколько секунд вслушивался в звуки летнего сада.
— Так чем же вы занимаетесь с Маасом?
— Вам показать?
(Точно так же смотрела на него Эрна, когда он вошел в квартиру, которую снимал Клаус Шметтерлинг. Они давно уже приглядывались к этой незаметной квартирке в берлинском квартале Шарлоттенбург. Им было известно, что банкир Шметтерлинг имеет пристрастие к несовершеннолетним девочкам. Налет оказался удачным.)
— Нет. Обойдемся без показа, — бросил Анвальдт усталым голосом. — Кто тебя нанял? Кто хозяин бородатого шофера?
Улыбку с лица девушки как рукой сняло.
— Этот бородатый заявился и сказал, что один фраер любит гимназисточек. Ну а мне-то что? Заплатил он хорошо. Отвозит меня к нему и привозит обратно. Ах да, сегодня он меня должен забрать на какую-то большую пирушку. Кажется, это будет у его хозяина. Как вернусь, все вам расскажу.
Анвальдту за свою жизнь довелось допрашивать множество проституток, и он был уверен, что девица не врет.
— Сядь! — указал он ей на стул. — Теперь будешь исполнять мои приказы. Вечером на том приеме проследи, чтобы окна — а особенно балконные двери — были по крайней мере приоткрыты. Поняла? Потом будут другие задания. Меня зовут Герберт Анвальдт. С сегодняшнего дня ты работаешь на меня или закончишь свою жизнь в сточной канаве. Я отдам тебя наихудшим котам в этом городе.
