Я молчу и внимательно слушаю его рассуждения, внутренне полностью соглашаясь со всеми его словами. А он продолжает развивать свою мысль:
— Все это не волновало бы меня столь сильно, если бы наш сын был уже взрослый и смог за оставшееся время разобраться в моих делах и начать самостоятельно действовать. Однако очевидно, что в силу его юного возраста это может произойти не раньше, чем через лет пять-шесть, а то и больше. Так что, умерев, а я чувствую, что конец мой уже очень близок, я оставлю тебя на произвол судьбы, и за короткий отрезок времени ты потеряешь денег гораздо больше, чем я сумел нажить за всю свою жизнь.
Он делает паузу, и я задаю ему вопрос:
— А я не могу временно, только до тех пор, пока сын полностью не встанет на ноги, занять ваше место?
— Ты должна суметь это сделать, и потому отныне каждый день я буду вводить тебя в курс дела, объяснять, что к чему, и знакомить со всеми необходимыми людьми.
С этого момента для меня начинается новая жизнь, заполненная поездками на стройплощадки, конторскими книгами и множеством деловых встреч.
Я прервала свой рассказ и спросила:
— Что ты думаешь обо всем этом? По-твоему могло такое быть или нет?
— Если ты так видишь, то почему это тебя смущает? Разве станет кто-то, как бы хорошо он ни разбирался в истории, утверждать, что такого произойти не могло? Вряд ли. Тем более что, не зная ни имен, ни дат, ни названия города, опровергать достоверность этого рассказа бессмысленно, да и зачем?
— Наверно ты прав.
— А кстати, — заинтересовался он, — к каким годам ты сама относишь эту жизнь?
Я задумалась:
— Знаешь, если судить по нарядам, то начало всей этой истории лежит примерно лет за сорок до отмены крепостного права. Мне так кажется, потому что в самом конце моей жизни люди одевались уже по моде конца семидесятых годов ХIХ века, а прожила я там довольно-таки долго. Хотя, конечно, платья в неизвестном российском городе, скорее всего, значительно отличались от рисунков во французских журналах тех же лет.
— А твой муж, который, как я понимаю, все тот же бродячий шарманщик, только перевоплощенный в новом качестве, чем он все-таки там занимался?
Я тяжело вздохнула:
— Здесь меня снова начинают одолевать сомнения. Понимаешь, мне кажется, что вся его деятельность была связана со строительством доходных домов, хотя я, конечно, могу и ошибаться. И вообще, я заметила, что чем более отдаленную по времени жизнь ты просматриваешь, тем меньше у тебя возникает опасений увидеть что-то неправильно. Кажется, что если это происходило так давно, то уже никто никогда не сможет обвинить тебя в неправде, тем более, если ты вспоминаешь себя среди низших социальных слоев.
