– Чтобы они меня записали в свидетели? А Гринев тогда меня убил?
– А почему вы решили, что он убийца?
– Не знаю… – неохотно ответила женщина. – Но только к нему частенько приходит Клесов. А он же уголовник! И они частенько стоят у подъезда, курят.
Женщина презрительно скривила лицо.
– Дышат воздухом, понимаете?
– Нет, – честно признался Турецкий.
– Ну, они так говорят. Подходят к подъезду и говорят: «Давай подышим воздухом». А сами курят и разговаривают. У меня форточка всегда открыта, и я слышала обрывки их разговоров.
– И что ж они говорили?
– Клесов жаловался Гриневу, что его старики зажились. Родители, что ли?
– Не помните, в каких выражениях он говорил о стариках?
– Как-то сказал: «Таскаю ему продукты, готовлю, а он жрет, как будто в последний раз. Сам на деньгах сидит, а мне хрена». А этот Гринев ему в ответ: «А ты чего ждешь? Сам возьми». Про старуху – это его мать, наверное. Потому что говорил, у нее какой-то хахаль. А она, дескать, у хахаля какие-то документы держит. А Гринев ему: «Надо забрать». Ну, в общем, все надо у стариков забрать. А ты сам заработал? – у женщины от возбуждения раскраснелись щеки. – Кстати, мне из окна и подъезд Клесова видно. Его ж дом напротив. Так что они то здесь околачиваются, то к Клесову ходят. И там соседям от них покоя нет, и здесь. Как напьются, горланят, спать не дают. К ним еще дружки приходят, все соседи от них стонут.
– С Гриневым мы разберемся. А с кем еще общался Клесов, видели?
– Ну, тоже с тем мужиком, который приходил к Гриневу. Который с сумками. Они все втроем хороводятся. Но того я не знаю. В лицо бы узнала, а как зовут или фамилия – черт его знает.
– А описать можете?
– Попробую… Высокий, ну как вы, – показала она пальцем на Турецкого. – Волосы черные, стрижка обычная, глаза узкие.
– Монголоидного типа?
– Нет, он не монгол. И не китаец. Он русский, просто брюнет с хитрыми глазами. Но лицо обычное. Уголовное. Губы… толстые у него губы. Кадык такой торчит здоровый, он еще сглатывает, как будто давится.
– И когда вы его успели так хорошо рассмотреть?
– Иногда тоже с Гриневым воздухом дышат у подъезда.
– Вы нам скажете номер квартиры Гринева?
– С радостью, – ответила женщина. – Только вы никому не говорите, что у меня были. А то еще отомстят. Я ведь одинокая, меня защитить некому.
– Не скажем, – пообещал Демидов.
На улице Турецкий и Демидов отошли подальше от окон бдительной соседки Гринева и устроили небольшой совет.
– Про какого хахаля говорил Клесов? Неужели у старушки еще и поклонник был? – удивленно проговорил Турецкий.
