Всего этого не знал старший лейтенант Кошелев…
…Андрей вылез из спального мешка, с удивлением огляделся по сторонам. Нависающий над лагерем экспедиции утес хорошо защищал от ветров. Было тихо. Комолые олени стояли неподвижно, словно окаменевшие. А солнце, целые потоки солнца заливали склон и вершину хребта. Наташа хлопотала у чайника, дым тонкой голубой струйкой поднимался к безоблачному небу. Проводник Уйбан был занят починкой сбруи. Рабочие уже проснулись и сновали по лагерю. Некоторое время Кошелев исподтишка наблюдал за Наташей, потом поднялся, размял затекшие руки и ноги, подошел к костру. Девушка вскинула на него усталые серьезные глаза:
— Проснулся? Так что же будем делать дальше? Продукты на исходе, а до ледников еще два дня пути, не меньше. Может быть, в самом деле послать Уйбана в Оймякон? Просто досадно — так глупо просчитаться…
— Если бы не этот разиня Лойко, все было бы в порядке, — отозвался Андрей. Он вспомнил, как из-за неосмотрительности рабочего Лойко целый тюк с продуктами съехал со спины оленя и сорвался в пропасть. Искать его среди нагромождения скал было бессмысленно, а кроме того, на это ушло бы очень много времени.
Он задумался, потом сказал:
— Черт знает что! Приснится же такое…
Наташа улыбнулась:
— Опять какие-нибудь кошмары? Высота сказывается. Я тоже стала спать плохо.
— Вот именно кошмары. Знаешь, что мне привиделось? Как будто война… Ну и я… где-то на Севере, чуть ли не в Норвегии. А Лойко — матрос. Подводник… Соловьев — мичман, а другие наши рабочие — матросы в тельняшках. Штурм высоты… стрельба, самолеты…
И будто бы меня… убили… Понимаешь?.. Убили! А ты далеко-далеко… здесь. А я там… И до того все реально, что до сих пор сердце вон как колотится…
Взгляд Наташи потеплел, она провела ладонью по его щеке:
— Расстроенное воображение. На этой высоте не такое может померещиться. Ну, а разлучить нас, конечно, ничто не в силах… Если умрем здесь от голода и стужи, то вместе. Помнишь, у Маяковского:
Землю, с которой вместе мерз,
Вовек разлюбить нельзя.
Они позавтракали и двинулись в путь.
— Если за той вершиной не найдем озеро, то пошлем Уйбана в Оймякон, — сказал Кошелев.
Они поднимались все выше и выше. В глубоких ущельях лежали густые тени. Тугой ветер рвал одежду. Но Андрей не чувствовал усталости. Рядом была она, его Наташа, маленькая, но сильная, готовая к любым испытаниям.
И когда они поднялись на вершину, то невольно остановились. Там, внизу, что-то вспыхивало и гасло, искрилось, переливалось на солнце.
