Вадим, сжал зубы, чтобы не заорать от боли, и, снова сделав шаг вперед, ударил лопаткой. Мерзкая тварь, так похожая на ящерицу-переростка отбила ее. Тогда он ударил ножом, метясь в разрез, который оставила лопатка в первый удар. Лезвие глубоко вошло внутрь, из раны хлынула темная остро-пахнущая серой кровь. Вадим увернулся от удара лапой и ударил лопаткой, на этот раз целясь в шею. Тварь зашипела, отбила его удар с такой силой, что черенок вырвался из руки и улетел в темноту. Теперь у него остался только нож.
Внутри возникло странное ощущение нереальности. Такого не бывает. Ящерицы не нападают на человека, вставая на задние лапы. Или нападают? Страх пропал совершенно, бояться было некогда, смерть была рядом, а то что эта тварь способна его убить, он не сомневался. И пусть она похожа на нечто кошмарное, и кажется нереальной, но боль в груди была настоящей, а значит, эта ящерица существовала на самом деле. Что ж, драться он умеет, дело привычное.
Крот поднырнул под темную лапу и опять ударил ножом снизу, снова целясь в раскрытую рану. Лезвие ушло глубоко и там наткнулось на что-то твердое, возможно на ребро, руку обожгло горячей кровью. Вадим вскрикнул и отскочил назад. Теперь он остался без оружия. Тварь зашипела и потянулась к нему лапами. Крот схватился за рукоятку меча и дернул его на себя, прорезая бечевку, которой тот был прикреплен.
— Неплохо, человек, но недостаточно, чтобы меня убить, — прошипело существо, вытаскивая из раны нож и отбрасывая его в сторону. — Сейчас ты умрешь.
Крот взмахнул рукой, направляя меч снизу вверх, стараясь попасть в шею. Он и сам не понял, как древний меч, пройдя сквозь твердую кожу и позвоночник, снес твари голову. Огромная обезглавленная ящерица упала на землю и забилась в конвульсиях, царапая землю острыми когтями. Вадим осветил фонарем черное тело, подобрал лопатку, только после этого позволил ужасу взять над собой вверх. Он что-то заорал и помчался по туннелю к далекому выходу. Он ничего не видел перед собой, страх бился в нем, как пойманная рыба.
Очнулся Крот только в коллекторе. Как проскочил километр туннелей и взобрался по длинной лестнице, в памяти не осталось. Он помотал головой, отгоняя видение огромной ящерицы с длинными острыми когтями, стоящей на двух лапах, и ощупал свое тело. Вроде живой, только запястье горит огнем.
Вадим вышел на улицу и стал оттирать кожу снегом от темной загустевшей пахнущей рептилией крови. Болело нещадно, он даже подвывал, когда снег попадал в открытую рану. Кожа на запястье вздулась и покрылась мелкими нестерпимо болевшими язвочками. Но это было не страшно. Главное, что рука цела, сгибалась и разгибалась. Он вытащил аптечку из рюкзака, кое-как перебинтовал руку и, разжевав таблетку анальгина, запив ее водой из фляжки.
