Еще мгновение и собаки разбежались, по крайней мере, те, кто смог, а на снегу осталось пять мертвых тел и три визжащих, умирающих. Два пса были на счету Вадима, он это знал точно, первую овчарку и вторую огромную дворнягу сумел убить, получалось, что остальных уничтожил этот человек. Должно быть, профессионал. Спецназ. Их учат убивать.
— Живой? — мужчина рывком поднял Крота на ватные ноги. — Как ощущения?
— Болит все.
— Еще бы, покусали тебя изрядно, но, думаю, важные органы не задеты. Впервые вижу такое жестокое нападение в городе, совсем дворняги страх потеряли. Молодец, что лицо спрятал под капюшоном. Эй, да ты слышишь меня?
Вадим осел, потом повалился набок, теряя сознание. Лицо парня расплылось и исчезло в темноте, в которой слышалось рычание и злобный лай, а еще недовольное змеиное шипение.
Очнулся он в машине скорой помощи, рядом с ним сидела женщина врач и готовила шприц.
— Лежите, — сказала она, когда Крот попытался сесть. — На самом деле вы не очень сильно пострадали. Я насчитала девятнадцать укусов, но на ваше счастье в большинстве своем они неглубокие, только три придется зашивать. Кости не пострадали, так что вам повезло. Сейчас вас сдадим в травпункт, там вколют сыворотку, зашьют крупные раны и отправят домой. На больничном пробудете неделю.
— И это называется — несильно пострадал? — спросил мрачно Вадим. — А как же тогда сильно?
— Месяц назад мы везли женщину, у которой были раздроблены кисти рук, ими она защищалась от ротвейлера. Ноги оказались изувечены так, что пришлось их ампутировать. Лицо тоже пострадало — женщине откусили нос, ухо и щеку. Мы уже направили письмо городским властям с просьбой что-то сделать против бродячих собак, но что-то они не шевелятся.
— Дела… — протянул Крот, подумав о том, что если бы ему не помог тот парень, то и ему бы ампутировали руки и ноги.
В травпункте с ним разобрались быстро, вкололи обезболивающее, зашили не очень большую рану на ноге и два укуса на руке. Записали данные в журнал, дали на руки больничный лист и отправили домой, предупредив, что какое-то время придется походить в клинику, чтобы поставить все необходимые уколы.
Уже смеркалось, на улицах горели фонари, небо было темным с пурпурными разводами от реклам и смога. Пахло городом и страхом. В троллейбусе от него шарахались. Какая-то старушка, так та вообще вышла не на своей остановке — видимо, выглядел он ужасно, впрочем, и чувствовал себя также.
Дома он с трудом разделся: покусанные руки невыносимо болели. Было странно видеть, что в квартире все осталось без изменений: рыба, пиво, отработавшая стиральная машинка. А вот он изменился и вряд ли станет прежним, сидит в бинтах с болью в руках и ногах и со страхом внутри. А началось все с того, что захотел поговорить с черным человеком.
