Безусловно, люди своими грехами, своими преступлениями, попранием законов Божеских и человеческих заслужили возмездие, и оно уже давно совершилось бы, всё провалилось бы во тьму, и Земля распалась на атомы, если бы не бесконечная любовь Творца, надеющегося на исправление рода людского, дающего ему шанс на спасение. Таково было убеждение отца Александра. Допуская возможность мировой катастрофы, о которой говорит Библия, он все же верил, что «Господь не напрасно создал нас и в конечном счете всё обратит к добру, развеяв нашу тьму и грязь, и глупость». Он верил: «Мир еще долго будет стоять, двигаться, ошибаться, но — будет».
У пророков — особая миссия. Они — люди своего времени и, вместе с тем, провозвестники Божии, чья проповедь выходит далеко за границы их страны, за рамки конкретной эпохи. Пророк не только предсказывает будущее — он изменяет ход истории. Этого обычно не видят его современники.
Отечество еще не раз вспомнит своего пророка, не раз припадет к Источнику живой воды, из которого он черпал всю свою жизнь.
Год прошел… Это много или мало?.. Это мало, потому что он не прошел, а пролетел, как вихрь. Кажется, это было вчера. И это очень много, потому что в один год спрессовалась целая эпоха. За год произошли грандиозные события, которые завершились государственным переворотом, его провалом, падением коммунистического монстра, распадом империи и — революцией сознания. А началось это всё 9 сентября 90–го года на той самой лесной тропе.
В последнее время мне доводилось говорить в разных аудиториях о духовном кризисе в нашей стране. И каждый раз я вспоминал отца Александра и каждый раз говорил: он стал первой жертвой русского неофашизма — самой мрачной разновидности духовной реакции.
Те же силы, которые убили Христа, объединившись, убили отца Александра. Здесь и часть нашего Синедриона, и имперские власти, и чернь (черносотенство — тоже от слова «чернь», «черный»). Понятно, кто был идейным вдохновителем, кто подготовил профессиональных убийц и кто дал им в руки топор (или другое орудие казни). Ясно, что без спецслужб и террористов, без самой высокой санкции этого убийства бы не было.
22 августа, как и многие из вас, я стоял у Белого дома и радовался и праздновал со всеми. Но это была особая радость. Я всё время думал об отце Александре, я ощущал его присутствие, я переживал все, что произошло, как духовную победу отца, как ответ на его жертву. И я думал: вот оно, вот для чего это было нужно.
