Предчувствие конца | страница 28



В поездке я познакомился с одной девушкой, звали ее Энни. Она была американкой и тоже путешествовала по стране. Мы с ней, как она говорила, „зацепились“ и три месяца провели вместе. У нее были серо-зеленые глаза и дружелюбная манера поведения; ходила она в неизменной ковбойке; сошлись мы легко и быстро; я не верил своей удаче. Не верил и простоте таких отношений: подружиться, сблизиться, вместе смеяться, выпивать, покуривать травку, колесить по дорогам — а потом расстаться без взаимных упреков и без угрызений совести. „Как пришло, так и ушло“, — говорила она, ничуть не кривя душой. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, не претила ли мне подобная легкость, не хотелось ли чего-нибудь более весомого в доказательство… чего? Глубины, серьезности? Хотя, бог свидетель, бывает, что на тебя сыплются сложности и трудности, которые не сулят никакой компенсации в виде глубины и серьезности. Намного позже я задумался и о другом: „Как пришло, так и ушло“ — не содержался ли здесь косвенный вопрос, подразумевавший конкретный ответ, которого у меня не было? Но это так, к слову. Энни занимала определенное место в моей жизни, но не в этой истории.


Когда это стряслось, отец с матерью захотели со мной связаться, но не знали, где меня искать. В случае крайней необходимости — например, когда человек должен проститься с умирающей матерью — Форин-офис, вероятно, извещает наше посольство в Вашингтоне, а оттуда поступает запрос в правительственные структуры, которые готовы поставить на уши всю полицию, чтобы срочно найти бесшабашного, загорелого англичанина, чуть более самоуверенного, нежели при пересечении границы. Сегодня такие проблемы решаются одним текстовым сообщением.

Когда я вернулся домой, мама обняла меня сдержанно и, отворачивая напудренное лицо, отправила принимать ванну, а сама приготовила ужин, который по старой привычке называла „моим любимым“, а я не спорил, так как давно не просвещал ее на предмет своих вкусовых рецепторов. После ужина она протянула мне весьма немногочисленные письма, доставленные в мое отсутствие.

— Советую тебе начать с этих двух.

В самом верхнем конверте была записка от Алекса. „Тони, — говорилось в ней, — Адриан умер. Самоубийство. Я звонил твоей маме, но она сказала, что не знает, где ты находишься. Алекс“.

— Блин, — вырвалось у меня; впервые я выразился при родителях.

— Сочувствую тебе, сынок.

Отцовская реплика была, мягко говоря, не в тему. Я поднял на него глаза и задумался: передается ли облысение по наследству и как его избежать.