А теперь Захир старался для нее.
Он покачал головой:
– Я договорился с ними об этом еще несколько лет назад, когда ты решила поступить в университет в США.
– Значит, это не случайность, что каждый раз, приезжая в Зохра или Джохар, я встречалась с королевами? – Анджела была польщена, немного взволнована и несказанно счастлива оттого, что ей доводилось проводить время в обществе этих уважаемых женщин.
Хотя она не колеблясь согласилась бы провести это время с Захиром. Однако сейчас не стоит говорить об этом.
– Нет, не случайность, – подтвердил Захир.
– Я думала, твоя мать просто хочет поближе познакомиться со мной.
– Да, и это, конечно, тоже, но она на своем примере пыталась показать тебе твою будущую жизнь.
– Хитро.
– Скорее тонко. Я не хотел, чтобы на тебя резко навалились новая жизнь и новые обязанности, хотя, боюсь, мама действовала слишком осторожно. – Лицо его стало задумчивым. – Ты очень слабо представляешь, какая роль тебе предназначена.
Анджела не могла этого отрицать, но все же не желала признавать правду:
– Может быть, она не хотела, чтобы я испугалась и отказалась от соглашения.
– Честно говоря, я никогда не думал, что ты можешь отказаться от него. – Пожав плечами, Захир произнес по-арабски слово, которое явно означало «дурочка». – Ведь ты неглупая женщина.
– Сравниваешь меня с Эльзой? – спросила Анжела обманчиво спокойным тоном, хотя внутри у нее все бушевало.
– Только в чувственных ощущениях, но не в отношении ваших характеров.
Анджела, не сдержавшись, бросила:
– Я не предавала тебя, как она.
Захир процитировал еще одну пословицу: «Если смотреть на две стороны одной и той же горы, можно увидеть абсолютно различные картины». Значит, он счел ее попытку уйти от него предательством. Это очень сильно разозлило его. И при мысли об этом Анджеле становилось очень тяжело.
Она была ужасно наивной, но не хотела предавать Захира.
Отвернувшись, Анджела взглянула на картину, висевшую над маленьким камином. На ней была изображена группа веселых джазовых музыкантов на улице Нового Орлеана. Эта картина всегда вселяла в нее надежду. Но сейчас она не чувствовала ничего, кроме тошноты.
Она понимала, насколько глубоко ранила Захира.
– Я защищала себя от брака, лишенного любви, и была уверена, что даю тебе свободу.
– Я понял.
– Но ты не понял, что это дар, который должен был принести тебе благо.
Она, конечно, думала не только о его благе, но все-таки хотела, чтобы он был счастлив.
Анджела не собиралась причинять ему боль, но теперь стало ясно, что она ошибалась. Сердце Захира, возможно, осталось целым, но был нанесен серьезный удар его гордости и чувству собственного достоинства. Не говоря уже о его вере в ее порядочность.
