– Ты все равно не поймешь! Ты женщина и, как всякая женщина, ограничена узким кругом своих интересов, – убежденно произнес он.
– А у тебя что, они сильно широкие? По подворотням шландаться? Скажи-скажи ему! – завыла Окса, и вновь Рину дергали, и куриные головы, которые она едва собрала, летели в снег.
Рине это окончательно надоело. Такая помощь была хуже вредительства.
– Она тебя любит и ужасно довольна, что все так получилось, потому что у нее есть повод попереживать, – перевела Рина Вовчику.
Тот перестал чесаться о мешок и приосанился. Окса остановилась и, задохнувшись от негодования, взмахнула-всплеснула руками.
– Ты… ты… ты! Что ты несешь? Я не так все говорила!
– Какая разница, кто что говорит? Главное: что его побуждает говорить то или иное. Только на вашем месте я бы так не развлекалась. Если стеклянную вазу часто подбрасывать, пугая этим друг друга, рано или поздно она обязательно грохнется. Все! Достали вы меня! – закончила Рина и, забрав у Вовчика мешок с гречкой, перекинула его через шныровский забор. Естественно, в обратном направлении, иначе он свалился бы ей на голову.
Вовчик и Окса остались в ШНыре. Слышно было, как они скрипят снегом и переругиваются, но уже как-то вяло, без задора, как дед с бабкой, надоевшие друг другу еще до Первой мировой войны. Рина поняла, что своими замечаниями расшатала им сценарий. Хотя бы на время. Правда потом они, скорее всего, опять к нему вернутся. Человек делает не то, что знает, что должен делать, а то, что ему удобно.
Тропинка, ведущая от забора к сарайчику Гавра, была заметена. Вчерашние следы Рины казались на ней синеватыми, едва заметными островками. Стараясь ступать в них, но промахиваясь из-за неудобного мешка и кастрюли, она сделала шагов десять. Внезапно слева от нее что-то мелькнуло, Рина запоздало обернулась и, сбитая с ног, полетела в сторону от тропинки.
Ее плечи вжимали в снег тяжелые лапы, вонючий наждачный язык восторженно елозил по носу, щекам, подбородку.
– А ну вон, Гавр! Убью! Кастрюля!
Спасаясь от колючего языка, Рина перевернулась на живот и зарылась лицом в снег. По спине у нее продолжали топтаться. Широкая, как ящик, морда подсовывалась сбоку, пытаясь перевернуть ее и сделать лицо доступным для дальнейшего облизывания.
Рина метко ткнула эту упрямую морду локтем и поднялась. Гавр скакал вокруг как горный козел. Его появление она объяснила так: голодному Гавру надоело сидеть в сарае, он сбежал и сегодня целый день носился вокруг ШНыра, поджидая ее.
