Она поклонилась.
– Не за что. Только не забудьте повысить мне зарплату!
– Это слишком хлопотно. Лучше приходи завтра с чемоданом.
– С чемоданом уже ходила. Это хлопотно и глупо. Все подумают, что я вернулась из Турции. Лучше приеду на «Газели», – пригрозила Лиана.
– Ты не впишешься на парковку.
– Ничего. Я кого-нибудь снесу. У нас народ понимающий.
В дверях, ведущих на кухню, обозначилось оживление. Млада и Влада принесли кофе.
– Вы не боитесь, Дионисий? Чашки-то одинаковые, – поинтересовался Долбушин.
– Тьфу-тьфу-тьфу! На что вы намекаете? Для вас нет ничего святого! Я вас просто ненавижу, циничный вы человек! – всполошился Белдо.
Одновременно он сурово посмотрел на Владу, на лбу которой появилась озабоченная морщинка. Бедная Влада лихорадочно пыталась вспомнить, должна была она травить Долбушина или нет. Кажется, нет? Или да?
Глава финансового форта посмотрел на часы.
– Я опаздываю. На три тридцать намечена встреча моего форта. А сейчас уже без пятнадцати три.
– Без восемнадцати! И ехать нам где-то сорок минут без учета пробок, – сказала Лиана Григорьева, любящая точность.
Гай усмехнулся.
– Предусмотрительно, Альберт, – произнес он с мягким укором. – Пришли на встречу, а камень припрятали за пазуху! Если вы не явитесь, все решат, что вас убили. И не кто-нибудь, а я! Не так ли?
Долбушин сухо поклонился и встал.
– Я предпочитаю ясность.
– Но мы же отныне друзья, не правда ли? Все недоразумения в прошлом? – вкрадчиво продолжал Гай.
– Безусловно! Но позвольте откланяться! Мне пора, – опасаясь, что впечатлительный Дионисий Тигранович полезет обниматься, Долбушин тревожно покосился на Белдо.
Однако тому лень было вставать с диванчика, на котором он так уютно устроился. Старичок лишь помахал Долбушину ложечкой, а потом прикоснулся к своему сердцу и подул на ладошку, чтобы любовь его сердца долетела до Долбушина.
Отвечая любезностью на любезность, Долбушин тоже прикоснулся к своему зонту и подул в сторону Дионосия Тиграновича. Белдо поморщился, как вежливый человек, вынужденный иметь дело с грубияном.
Долбушин с Лианой ушли. Ступая легко, как кот, Арно проводил их до машины.
– До свиданья, Альберт Федорович! – сказал он.
Долбушин, сажавший Лиану в автомобиль, остановился и обернулся.
– Лучше уж прощай! Для обоих лучше. Ты на меня не обиделся?
– Нет! Я никогда ни на кого не обижаюсь, – грустно поведал Арно.
– А вот это напрасно. Я и правда бы тебя повесил!
Арно улыбнулся еще мягче, еще печальнее и смахнул с долбушинского плеча севшую снежинку.
