А она продолжала лежать, не в силах заставить себя пошевелиться.
Пэт прав: она во всем виновата сама. Она наивная и глупая, и все, чего ей хотелось, это чтобы ее любили.
— Вот дура! — прошипела Талли, садясь.
Медленно двигаясь, она оделась и попыталась встать. Талли тут же почувствовала тошноту, и секунду спустя ее вырвало прямо на любимые босоножки.
Когда все закончилась, она нашарила в траве свою сумочку и медленно, пошатываясь, побрела в сторону дороги.
В этот поздний час машин на шоссе не было, и Талли это обрадовало. Не придется никому объяснять, почему в голове у нее сосновые иголки, а на босоножках следы рвоты.
Всю дорогу до дома она перебирала все детали случившегося. Вспоминала, как Пэт улыбался ей, когда приглашал пойти с ним на вечеринку. Каким нежным был его первый поцелуй и как серьезно он разговаривал с ней, как будто она действительно что-то для него значила. Но затем в ее воспоминания врывался другой Пэт — с трясущимися руками, настойчивым языком и сильными пальцами, с жестким членом, который он так грубо вонзил в ее плоть.
И чем больше она проигрывала все это в памяти, тем более одинокой и несчастной себя чувствовала.
Если бы только у нее был кто-то, кому можно было довериться, с кем можно было поговорить! Может быть, это облегчило бы немного ее боль. Но такого человека в жизни Талли Харт не было.
И это было еще одной ее тайной, как и мать со странностями, и никому не известный отец. Но вряд ли кто-нибудь посочувствовал бы ей. Скорее всего, она бы услышала: девочка из средней школы, отправившаяся на вечеринку к старшеклассникам, знает, на что идет.
Приближаясь к дому, Талли замедлила шаг. Горькая мысль о том, что она снова почувствует себя безнадежно одинокой в собственном доме — в месте, где люди обычно ощущают безопасность, рядом с матерью, которая должна любить и оберегать ее, но никогда не делала этого, пронзила Талли.
Соседская серая лошадка, почуяв Талли, подошла к забору и заржала.
Талли перешла через дорогу к забору на склоне холма. Она нарвала пучок травы и протянула лошади.
— Вот тебе сено, парень.
— Она любит морковку.
Талли резко повернула голову и только сейчас увидела сидящую на заборе соседскую девочку.
Несколько долгих секунд прошли в тишине, если не считать тихого ржания лошади.
— Уже поздно, — сказала девочка.
— Да, — согласилась с ней Талли.
— Мне нравится сидеть здесь по ночам — звезды такие яркие. Иногда, если долго смотреть на небо, можно заметить, как падают маленькие светящиеся точки. Они похожи на светлячков, может быть, поэтому наша улица так и называется. Ты, наверное, считаешь меня скучной занудой из-за того, что я говорю про это?
