Сквозь люк я могла слышать с крыши каюты, как легкая беседа перерастает во что-то иное, голоса звучали громче. Вроде бы Джоанна и Малькольм, а против них Люси и Симона.
— Я всего лишь говорю…
— Я слышала, что ты сказала, и понимаю, что ты хотела этим сказать! — Это вроде бы Джоанна.
— Вы все одинаковые, вы просто ничего знать не хотите. — Голос Малькольма, язык чуточку заплетается под влиянием дешевого пойла. — Вы думаете, мы хуже вас, раз мы живем на воде. Только потому, что вы давитесь в квартирах…
— Я ничего подобного не говорила!
— Тогда чего ты цеплялась к ванной? Говорю тебе, когда она закончит лодку, это будет чисто дворец, вы все посинеете от зависти.
— Вот уж не думаю! — рассмеялась Люси.
Я как сидела, так и уткнулась головой в колени:
— Господи, я же знала: не надо сводить их вместе.
Бен не упустил шанса обнять меня за поникшие плечики.
— Они пьяны, Дженни, делов-то! К утру все забудется.
— Бен, куда ты, блин, подевался? — Люси поднималась в рубку, со злобой стуча каблуками по лакированным сосновым ступенькам. — Гэвин, пошли в паб!
— Хочешь, я останусь? — тихо спросил меня Бен. Люси еще не заприметила его.
— Нет, — сказала я. — Иди с ними, все нормально.
— Я могу вернуться попозже.
В его голосе явственно прозвучала надежда. Я не удержалась и взглянула на него.
«Как легко было бы уступить, — подумала я. — Ничего нет легче: оставить его тут, лечь с ним в одну постель, а поутру проводить на лондонский поезд».
Кому повредит, если я проведу одну-единственную ночь с Беном? Пять месяцев уже прошло без Дилана, пять месяцев в бесплодном ожидании его звонка. Очевидно, он-то не скучал по мне так, как я по нему.
— Где Бен, на хрен? — твердила Люси.
— Что стряслось, ваше высочество? — Гэвин нехотя поднялся.
— Я хочу пойти в паб!
— Хлебни этого, — мягко предложил Роджер. — Сразу почувствуешь себя лучше, слово даю.
— Что это? — с опаской спросила Люси.
— Волшебное зелье! — захихикал Гэвин.
— Что-о?
— Правда-правда, Люси! Ты только попробуй. Никогда такого не пил, честное слово. Как будто пьешь божественный нектар и…
— Чушь, Гэвин! Что ты несешь? Опять накурился? Ты же говорил, у тебя не осталось травы.
— Родж дал мне затянуться. Но право, ваше высочество, травка не сравнится с этим вот. Глотни!
— Фу-у-у! Дерьмо дерьмом.
Хохот пронесся от рубки по всей палубе.
А тем временем мы с Беном целовались. Бен зажал мое лицо в ладонях и поцеловал меня прежде, чем я успела воспротивиться, сказать «нет», отодвинуться. В поцелуях Бену нет равных. Я чувствовала, как рушатся возведенные мной барьеры, моя решимость, желание сопротивляться. Чего проще — сказать ему, чтобы вернулся попозже. Никто ничего не заметит. В течение часа обитатели марины разбредутся по своим лодкам, Люси и прочие лондонцы наведаются в паб, оттуда отправятся в Рочестер или Мейдстон или даже, если припрет, вернутся в Лондон, причал опустеет, затихнет, и никто не увидит, как Бен возвращается, никому и знать не надо…
