Турусов не понимал: шутит его напарник или говорит серьезно. Оставить груз на два дня, уйти от поезда, который может тронуться в любой момент, оставив их посреди сибирской зимы, холода и снегов?! Как же подписанный договор, где одним из условий значилось "ни в коем случае не оставлять груз без надзора"?
- Ты чего окаменел? Что, не хочешь жизнь за вагоном посмотреть?
- А груз?
- Никуда не денется. Не бойся. Такой случай представился, а ты дрейфишь! Если хочешь - оставайся, посторожишь свои ящички, пока я прогуляюсь.
- Нет, я пойду!
- Трудно тебя уговаривать, профессор. Излишне серьезно ты на нашу жизнь и на работу глядишь. Исправляйся, пока не поздно!
- Да, милок, - поддакнула Клавдия Николаевна. - Серьезным быть не надо, а то беды не оберешься! Серьезные, они всегда за все в ответе, а вот если так просто ко всему подходить - никто с тебя и не спросит. Вот сынок мой тоже поначалу серьезным был, студентов даже обучал, а как понял, что весь вред ему от его серьезности, так и бросил это дело. Вот поглядишь, как он нынче живет, побеседуешь... Может, и остаться там захочешь. Там многие остаются из тех, что в гости приезжают.
Бабка попила чайку, встала и прошлась по вагону.
- А что это у вас за ящички? Не продовольствие?
- Нет, - ответил Радецкий.
- Может, из одежи что?
- Да нет, там такое, чего не употребишь.
- Это плохо, - мудро покачала головой Клавдия Николаевна. - Такой груз никому не нужен. Везли бы валенки - совсем другое дело. Меня бы, старуху, парой-другой порадовали, а то мои поизносились.
- Да, - согласился Радецкий. - И вас бы порадовали, и сына вашего.
Два дня пролетели быстро. Клавдия Николаевна рассказывала о сыне, крутилась вокруг примуса, варя сопровождающим то гречку, то рис, то горох. Словно и не в вагоне они ехали, а жили в какой-то сельской хате, где и на печи поваляться можно, и пирожков испечь.
Было так уютно, что Турусов забыл, что он сопровождающий, забыл о том, что в вагоне - груз. О многом другом он забыл тоже, согреваясь от забот Клавдии Николаевны, которая называла их уже не "милками", а "сынками" и спешила сварить чего-нибудь еще и еще. Пусть они хоть шесть, хоть десять раз в день кушают, лишь бы сготовить все их крупяные запасы, до которых у них самих руки не доходили, да и навряд ли дойдут когда-нибудь.
Поезд мягко и почти бесшумно остановился. Клавдия Николаевна легко отодвинула дверь и спрыгнула на снег.
- Я сейчас, сынки! - сказала и засеменила в сторону тепловоза.
