Мы так привыкли к этому, столь естественной казалась расстановка сил — ученый-подвижник против чиновника-бюрократа, — что как-то позабыли и о других примерах, не менее впечатляющих. А ведь теорию Дарвина приняли в штыки не дремучие консерваторы, засевшие в руководствах академий и различных департаментах, а «свои» же: немец Рудольф Вирхов, французы Клод Бернар, Луи Пастер! Все как один ученые с мировым именем, революционеры в своих науках…
Судьбу открытий русских ученых еще можно объяснить технической, политической и социальной отсталостью царской России, а полемику вокруг дарвиновской теории — относительной «незрелостью» XIX века. Но вот как объяснить похожие случаи уже более позднего времени?
Существует уникальный в своем роде документ — докладная записка директора Национального патентного бюро президенту Соединенных Штатов Уильяму Мак-Кинли. В ней крупнейший эксперт страны призывает ни больше ни меньше, как… упразднить Бюро, мотивируя свое предложение тем, что «все, что можно было изобрести, уже изобретено». Символично, что датирован этот документ 1899 годом — в канун века прогресса. Но и через четверть века американские физические журналы (которым к этому времени полагалось бы привыкнуть к неожиданностям) все как один откажутся печатать статью Гаудсмита и Уленбека, в которой впервые вводится понятие «спин электрона».
Германия… Когда к власти пришли нацисты, для немецкой науки наступили времена похуже средневековья: точно так же, по тем же старинным улочкам Нюрнберга и Кельна жгли книги, громили лаборатории, а ученых заставляли отрекаться от истины и присягать на верность новой «арийской» науке. Кто-то эмигрировал, кто-то оказался раздавлен и пошел на службу «новому порядку». Расцвет шарлатанов, мракобесов в ученой мантии… — не зря столь часто фашизм называют «средневековьем XX века». О том, что фашистский шабаш не имел никакого будущего, а заправилы третьего рейха смотрели на «науку» лишь как на танки, пушки и бомбы, свидетельствует и такой малоизвестный факт. Вернер фон Браун в самый разгар работ над «фау» был приглашен в гестапо. Там ему изрядно прочистили мозги, занятые «мечтательными бреднями об орбитальных спутниках, лунных ракетах и овладении атомной энергией для полетов к звездам». Рейху была нужна не «болтовня», а дело…
Франция. В одной только Парижской Академии наук в разное время отвергли предложенную англичанином Эдвардом Дженнером противооспенную прививку, теорию происхождения метеоритов (под историческим вердиктом, гласившим: «камни падать с неба не могут, потому что на небе нет камней», подписался и великий Лавуазье) и, наконец, теорию относительности. Когда в 1933 году — все-таки не XIX век! — Францию посетил Альберт Эйнштейн, находившийся в то время в зените славы, 33 члена академии пригрозили демонстративно покинуть залу заседаний, если там появится автор теории относительности.
