Жизненная воля этой женщины была в целом направлена к некой потаенной святыне внутри собственной ее души.
Наконец впервые за целый вечер она начала говорить. Во всей необъятной вселенной ей был интересен лишь один предмет — героин. Голос ее звучал монотонно.
Позднее Лу говорила мне, что ей он напомнил панихиду тибетских монахов далеко-далеко за неумолимыми снегами.
— Это — единственная вещь, которая существует, — каким-то необычно экстатично-отрешенным тоном произнесла Аидэ.
Угадывалось, что она извлекает из своей печали какую бесконечную, нечестивую радость. Словно бы она получала болезненное удовольствие от того, что часть ее духа пребывала в меланхолии, а другая — в чудовищных грезах; в ее расположении духа и в самом деле присутствовало некое мученическое величие.
— Вы не должны ожидать мгновенных результатов, — продолжила она. — Нужно переродиться в нем, выйти за него замуж и умереть от него, прежде чем вы его поймете. Люди все разные. Но любому требуется как минимум несколько месяцев для того, чтобы избавиться от этого глупого занудства жизни. Пока вы имеете животные страсти — вы животное. Как отвратительна уже одна только мысль о еде, о постели, и прочих потребностях! Живешь, как скотина! Само дыхание бывает чудовищно, когда знаешь, что дышишь. Сколь нестерпимой была бы жизнь даже среднего человека, если бы он постоянно и остро осознавал процесс пищеварения.
Она слегка содрогнулась.
— Вы читали Мистиков, сэр Питер? — перебил ее Фекклз.
— Боюсь, что нет, голубчик, — ответил я. — Дело в том, что я вообще не читал почти ничего кроме того, что следовало по программе.
— А я пару лет ими увлекался, — заявил Фекклз, после чего резко замер и покраснел.
Эта мысль явно пробудила какие-то весьма неприятные воспоминания. Он попытался скрыть свое смущение разговорчивостью, и принялся детально разбирать догматы Святой Терезы, Мигеля из Молино и ряда других, прославившихся по этой части.
— Главное, как видите, — суммировал он, в конце концов, — согласно теории, что все человеческое в нас является первейшим препятствием на пути к святости. Секрет святых в том, что они отвергают все ради одного, ради того, что они называют Божественной Святостью. И это не просто те вещи, которые мы называем пороками или грехами — они то как раз по сути и есть элементарные формы зла — бьющая через край похабщина. Настоящая трудность едва начинается, когда мы навсегда отвергли вещи такого рода. На пути к святости каждое телесное или умственное проявление само по себе является грехом даже в том случае, когда оно действительно оказывается чем-то таким, что обычное благочестие относит к разряду добродетелей. Вот и у Аидэ похожие идеи.
