– Так, ну ладно тебе, малый. Иди вон себе девку найди…
– Встретимся?
– Встретимся, встретимся. Дай пройду.
– Тогда сейчас встретимся.
Она отступала в угол, усмехалась, морщилась, чтоб не захохотать, слушала шаги за дверью, поставила перед собой стул, не подпуская, запрокинула голову, оставив мне подбородок, толкнула больно, когда уже сунулся к юбке:
– Здесь не место. Если каждому, знаешь, давать, то сломается кровать. – Бросала в сумку кошелек, помаду, ключи. – Не мальчик, а все не наигрался. На кой ты мне? Мы без крыс, север… Как шофера твоего зовут? Константин зовут?
– Не помню. Зад мне твой очень нравится… Что шофер-то?
– Муж мой. Не гоняйте. Чтоб машину не разбил. Иди-иди.
– Скоро меня позовешь. От крыс завоете.
– Как ты можешь это знать?
У подъездов толклись. Я потерся за спинами, галдели про тушенку и матрасы. Нагнулся к белому платку.
– Мать, что за базар?
Старуха махнула корявой рукой, другую немо держал внук.
– Бумаги наклеили. Што можут на природу взять. Вывозют на природу, – она крикнула в толпу: – На сколько написано?
– Трое суток без дороги. А числа не вижу.
– Как не видишь, – аукнулись в народе. – Написано… где?.. во: отъезд по команде.
Внук замямлил:
– Бабуська, а щеночка?
Старуха двинулась в сторону, забубнив:
– За хлебом выйдешь не каждый день. В висках стучит. А ехай в лес… Иди ногами! Што бабушка тебя тащит?
Внук озирался на мои разнообразные рожи. На бульвар не пропускали патрули. Опознанный прапорщиком, я бежал меж голых лавок. На ограде сидел человек, словно больная ворона.
– Что расселся? Бросил и ушел, что ль?
Витя сполз на землю и скучно взглянул в упор на меня, отряхивая зад.
– Уже не надо.
– Что-о?
– Ну ясно. Они пошли. Поп-прыгали.
– Да? – Я рассмеялся небу, лохматой траве и прихлопнул в ладоши. – Гуляем! И ты видел?
Он глубоко кивнул бледной рожей и полез обратно на ограду, указав мне длиннотелого человека.
– Ждет давно.
Я пригляделся, губернатор Шестаков таращился навстречу, вцепившись в лавку, будто ускользающую из-под зада.
– Как? – сипло выдавил он. – Нет?
– Нашли! Завтра травим. Все хорошо. В любом случае.
Шестаков вдруг шумно вздохнул, мазнул ладонью от переносицы к затылку, поднялся и неровно пошел к машине, окруженной его людьми. Запнулся.
– Вы сказали: в любом случае. Если я правильно понял – двенадцатого сентября, с одиннадцати до семнадцати, не падают?
– Так. И за те же деньги. Но и в любом случае все будет хорошо.
Протиснулся меж пожарных машин – они приткнулись к дымящей мусорокамере. Старый нашелся в зале. Солдаты собирали оступившихся в бегстве крыс.
