– А для чего вы отключали мою нервную систему? – проговорил я не своим голосом, как только Закхер снова оказался возле меня.
– Но голубчик, как же без этого! – удивился док. – Это необходимо…. Расскажите лучше, что вы сейчас ощущаете. Расскажите, что чувствуете внутри…
– Лёгкость, невероятная лёгкость, тела как будто нет…, – вымолвил я. Закхер разочарованно покачал головой.
– Да, пока ещё рано…, – пробормотал он.
«Рано? Для чего рано? Что задумал старик? Он точно всё мне рассказал?» – понеслось в моей голове. Разум, освобожденный от ощущений тела, работал теперь на полную катушку. – «Старик точно что-то скрывает. Почему, отчего он так странно посмотрел сейчас на меня?
Что он там копается? К чему он так долго меня готовит?»
С бешеной скоростью во мне росла тревога. Я смотрел на тёмную жидкость, медленно спускающуюся по тонкой трубке к моей руке. Я не давал согласие на то, чтобы со мной проделывали такое…
– Остановите, остановите эксперимент! – закричал я, пытаясь выдернуть из своей руки иглу.
Однако тело плохо слушалось меня. Я промахнулся… Закхер посмотрел на часы, они показывали пять минут.
– Поздно. Голубчик, успокойтесь, вы только навредите себе… – ответил профессор, выпуская в меня парализующий луч.
Узкий пучок света, пробежав по моей груди, заставил моё тело тут же обмякнуть. Больше я уже не протестовал. В один миг я лишился возможности двигаться и говорить. Средства обороны, применение которого на улице было бы расценено Системой как неправомерное, здесь, в стенах освобожденного от камер частного дома, не грозило Закхеру ничем.
Профессор принес стул. Подобно стервятнику, караулящему свою добычу, Закхер навис надо мной. Когда последняя капля тёмной жидкости ушла в мою вену, профессор удалился. Забрав стул, он прошаркал ногами по полу и закрыл за собой дверь. Я же остался беспомощно лежащим на полу стеклянного бокса.
Рядом стояла бутылка с водой, но пить мне не хотелось. Моё тело сейчас не нуждалось ни в чем, а вот разум… Он был взбудоражен, взбешен. Этот эксперимент виделся теперь мне одним сплошным безумием. Всё вокруг казалось подозрительным, недобрым, плохим. И этот сумасшедший профессор, севший за пульт странного вида аппарата за прозрачной стеной, и сам этот стеклянный бокс, и вся работа Закхера – ничто не внушало мне больше доверия. Как я мог согласиться на это? Как Майку удалось уговорить меня? Эльза, на что ты меня толкнула? Почему в опытах Закхера ни один человек не принял участия до меня? А его отчеты? Теперь они казались мне сплошной фикцией… Нет, здесь точно было что-то не так. Я носом чувствовал это…
